Эдуард Успенский

У коляски нет колёс,
У ежа отклеен нос,
Стали чёрными цыплята,
А из мишки лезет вата.

Были новыми игрушки,
А сейчас они старушки.

Так давайте поскорей
Взяли кисточки и клей,
Нитки, катушки
И вылечим игрушки.

Жил-был слон,
Не громадный слон,
А маленький, маленький,
Маленький слон,
Чуть-чуть побольше мышонка.

Одуванчик над ним
В небесах расцветал,
А комар
Вертолетом громадным жужжал.
А трава для него —
Просто лес,
Просто лес.
Просто сразу пропал,
Если в чащу залез.

Все жалели слона:
— До чего же он мал!

А слоненок об этом,
Представьте, не знал.
Потому что ночь для него была такая же
Синяя-синяя,
А звезды такие же
Далекие-далекие,
Как и для всех больших слонов.

Представляете — июнь!
Благодать, куда ни плюнь.

Светло-розовый лужок,
Желтенькая речка…
Вылезли на бережок
Два желтых человечка.

Синий дождичек пошел,
Синим все покрасил,
Выпал сладкий порошок,
Лужицы заквасил.

Я стою в дурманчике,
Очень, очень рад.
Предо мной в туманчике
Летний детский сад.

Дети все нарядные
И в комбинезонах.
В них работать можно
В запрещенных зонах.

Няни детям раздадут
Всем противогазы.
И они гулять пойдут,
Не боясь заразы.

Вот собачка бегает
И трясет рогами,
Пробежала курочка
С четырьмя ногами.

Капли свежей ртути, тишь…
Благодать в июне,
Целый день себе стоишь
И пускаешь слюни.

Про Бабу-Ягу
Говорят очень глупо:
Нога костяная,
Метелка да ступа.
И руки кривые,
И зубы торчком,
И нос очень длинный
И загнут крючком.

Я облик сложившийся
Быстро разрушу:
Прошу заглянуть
В мою чистую душу.
И там вы такие откроете дали,
Каких никогда и нигде
Не видали.

В душе я добра,
Хороша, справедлива…
Не так чтобы очень,
Но все же красива.
И в каждом я только
Хорошее вижу,
Я даже козявку
В душе не обижу.

Но если внутри я добра
И прекрасна,
То сверху, снаружи,
Хитра и опасна.
Я в жизни любого из вас
Одолею,
А то и убью…
Но в душе пожалею…

Всем известный математик
Академик Иванов
Ничего так не боялся,
Как больниц и докторов.

Он мог погладить тигра
По шкуре полосатой.
Он не боялся встретиться
На озере с пиратами.
Он только улыбался
Под дулом пистолета,
Он запросто выдерживал
Два действия балета.

Он не боялся темноты,
Он в воду прыгал с высоты
Два метра с половиной…
Но вот однажды вечером
Он заболел ангиной.

И надо вызывать скорей
Врача из «неотложки»,
А он боится всех врачей,
Как мышь боится кошки.

Но соседский мальчик Вова
Хочет выручить больного.
Поднимает трубку он,
Трубку телефонную,
И звонит по телефону
В клинику районную:

— Пришлите нам, пожалуйста,
Доктора с машиной —
Академик Иванов
Заболел ангиной.

Самый страшный
Врач больницы
Взял свой самый
Страшный шприц, и
Самый страшный
Свой халат, и
Самый страшный бинт,
И вату,
И сестру взял старшую —
Самую страшную.

И из ворот больницы
Уже машина мчится.
Один звонок,
Другой звонок.
И доктор входит на порог.

Вот подходит он к кровати,
Где известный математик
Пять минут назад лежал,
А больного нет — сбежал!!!

Может, он залез в буфет?
Спрятался под ванной?
Даже в печке его нет.
Как это ни странно.

Перерыли все вокруг,
А он спрятался в сундук
И глядит на врача
Через дырку для ключа.

Доктор смотрит на жильцов:
— Где больной, в конце концов?
Я приехал для лечения,
А не для развлечения;
Если не найду сейчас
Вашего больного,
Должен буду вылечить
Кого-нибудь другого.

Выходи на середину
Тот, кто вызывал машину!

И он выложил на стол
Шприц, касторку, валидол.
Пять стеклянных ампул
И кварцевую лампу!

У жильцов при виде шприца
Сразу вытянулись лица:

— Не шутили мы с врачом.
Мы, ей-богу, ни при чем.

Доктор хмурится сурово,
Но вперед выходит Вова:

— Лечите, — говорит, — меня.
Вызывал машину я. —

И врачу он в тот же миг
Смело показал язык.

Доктор зеркальце надел,
Доктор Вову оглядел.
Молоточком постучал,
Головою покачал.

— У тебя, — сказал он Вове, —
Превосходное здоровье.
Все же я перед дорогой
Полечу тебя немного:
Дам тебе малины,
Меда, апельсинов,
А еще печенье —
Вот и все леченье!

Соседи с восхищением
Глядят на смельчака,
Но тут открылась с грохотом
Крышка сундука.
И на удивление
Доктора с сестрой,
Выбрался оттуда
Истинный больной:

— Не привык я прятаться
За чужие спины,
Если рядом выдают
Людям апельсины.
И я вижу, что леченье —
Не такое уж мученье.

Слава добрым врачам!
Слава мальчугану!
Больше я в сундуке
Прятаться не стану!

— Это все пустяки! —
Отвечает Вова. —
Не бояться врачей —
Что же тут такого!
Если людям сказать,
Могут засмеяться.
ПАРИКМАХЕРЫ —
Вот кого надо бояться!

Сидела в матрешке
Другая матрешка
И очень скучала
Матрешка в матрешке.

А в этой матрешке —
«Матрешке в матрешке» —
Сидела скучала
Другая матрешка.
Сидела скучала
Другая матрешка
Размером, конечно,
Поменьше немножко.

В матрешке «размером
Поменьше немножко»
Сидела матрешка
Не больше горошка.
Сидела матрешка
Не больше горошка
И тоже скучала
Несчастная крошка.

И что интересно
В «несчастной той крошке»
Еще разместились
Четыре матрешки.
Еще разместились
Четыре матрешки,
Примерно такие,
Как мушки и мошки.

Любому понятно,
Что каждой матрешке
Хотелось побегать
В саду по дорожке,
Хотелось в траве
Поваляться немножко,
Размять свои ручки,
Размять свои ножки.
Но что они
Могут поделать, матрешки?
У них деревянные
Ручки и ножки.
У них деревянные
Ручки и ножки.
Скучают матрешки
И то понарошке.

Жил осьминог
Со своей осьминожкой,
И было у них
Осьминожков немножко.

Все они были
Разного цвета:

Первый — зеленый,
Второй — фиолетовый,
Третий — как зебра,
Весь полосатый,
Черные оба —
Четвертый и пятый,
Шестой — темно-синий
От носа до ножек,
Желтый-прежелтый —
Седьмой осьминожек,
Восьмой —
Словно спелая ягода,
Красный…
Словом, не дети,
А тюбики с краской.
Была у детишек
Плохая черта:
Они как хотели
Меняли цвета.
Синий в минуту
Мог стать золотистым,
Желтый — коричневым
Или пятнистым!
Ну, а двойняшки,
Четвертый и пятый,
Все норовили
Стать полосатыми,
Быть моряками
Мечтали двойняшки —
А кто же видал моряка
Без тельняшки?

Вымоет мама
Зеленого сына,
Смотрит —
А он не зеленый, а синий,
Синего мама
Еще не купала.
И начинается
Дело сначала.
Час его трут
О стиральную доску,
А он уже стал
Светло-серым в полоску.

Нет, он купаться
Нисколько не хочет,
Просто он голову
Маме морочит.

Папа с детьми
Обращается проще:
Сложит в авоську
И в ванне полощет.
С каждым возиться —
Не много ли чести?
Он за минуту
Их вымоет вместе.

Но однажды камбала
Маму в гости позвала,
Чтобы с ней на глубине
Поболтать наедине.

Мама рано поднялась,
Мама быстро собралась,
А папа за детишками
Остался наблюдать —
Их надо было разбудить,
Одеть,
Умыть,
И накормить,
И вывести гулять.

Только мама за порог —
Малыши с кроватей скок,
Стулья хвать,
Подушки хвать —
И давай воевать!

Долго сонный осьминог
Ничего понять не мог.
Желтый сын
Сидит в графине,
По буфету скачет синий,
А зеленый на люстре качается.
Ничего себе день начинается!

А близнецы, близнецы
Взяли ножницы
И иголкою острою
Парус шьют из простыни.

И только полосатый
Один сидит в сторонке
И что-то очень грустное
Играет на гребенке,
Он был спокойный самый.
На радость папы с мамой.

— Вот я вам сейчас задам! —
Крикнул папа малышам. —
Баловаться отучу!
Всех подряд поколочу!

Только как их отучить,
Если их не отличить?
Все стали полосатыми.
Ни в чем не виноватыми!

Пришла пора варить обед,
А мамы нет,
А мамы нет.
Ну а папа —
Вот беда! —
Не готовил никогда!
А впрочем, выход есть один.
И папа мчится в магазин:
— Я рыбий жир
Сейчас куплю
И ребятишек накормлю.
Им понравится еда!

Он ошибся, как всегда.
Ничто так не пугает мир,
Как всем известный
Рыбий жир.

Никто его не хочет пить —
Ни дети и ни взрослые,
И ребятишек накормить
Им, право же, не просто.

Полдня носился с ложками
Отец за осьминожками:
Кого ни разу не кормил,
В кого пятнадцать ложек влил!

Солнце греет
Пуще печки,
Папа дремлет
На крылечке.

А детишки-осьминожки
Что-то чертят на дорожке:
— Палка,
Палка,
Огуречик,
Вот и вышел человечек,
А теперь
Добавим ножек —
Получился осьминожек!

Тишина на дне морском.
Вот пробрался краб ползком.
Круглый, словно сковородка.
Скат проплыл, за ним треска.
Всюду крутится селедка,
Несоленая пока.

Словом, все теперь в порядке.
Но какой-то карапуз
Где-то раздобыл рогатку
И давай стрелять в медуз.
Папа изловил стрелка
И поколотил слегка.

А это был вовсе
Не папин сынок,
А просто соседский
Чужой осьминог.

И папа чужой
Говорит очень строго:
— Я своих маленьких
Пальцем не трогаю.
С вами теперь поквитаться хочу.
Дайте я вашего поколочу.

— Ладно, берите
Какого хотите,
Только не очень-то уж
Колотите.

Выбрал себе осьминог малыша
Взял и отшлепал его не спеша,
Только глядит —
А малыш темно-синий
Стал почему-то вдруг
Белым как иней.
И закричал тогда папа чужой:
— Батюшки-светы,
Да это же мой!
Значит, мы шлепали
Только моих.
Так что теперь
Вы должны мне двоих!

Ну, а в это время
Дети-осьминожки
Стайкою носились
За одной рыбешкой…
Налетели на порог
И запутались в клубок.
Папы стали синими,
Папы стали белыми:
— Что же натворили мы,
Что же мы наделали?
Перепутали детишек
И теперь не отличишь их!
Значит, как своих ушей
Не видать нам малышей!

— Вот что, —
Говорит сосед, —
Выхода другого нет!
Давайте мы их попросту
Разделим пополам:
Половину я возьму,
А половину — вам.

— УРА! УРА!
УРА! УРА! —
Если б не безделица:
Девятнадцать пополам,
Кажется, не делится.

Устали, измучились
Обе семейки
И рядышком сели
На длинной скамейке,
Ждут:
— Ну когда ж
Наши мамы вернутся?
Мамы-то в детях
Своих разберутся.

Как у девочек на платье
Есть кармашек для платка,
И в руке девчонка держит
На метро два пятака.
Вот и весь ее багаж…

Ну а что же мальчик наш?

А у мальчика на платье
Пять карманов или шесть.
Носовой платок — не знаю,
А рогатка точно есть.

Авторучка, батарейки,
Ремешок от телогрейки.
Выключатель, зажигалка
(Не работает, а жалко).

Мел в коробочке и ластик,
Пузырек и головастик.
Он в бидоне находился,
А бидончик прохудился,
Чтоб теперь его спасти,
Надо в речку отнести…
Карандаш, перо, точилка,
Гирька и увеличилка.

В целлофане пирожок —
Одному щенку должок…

Вот каков он, мальчик наш,
И каков его багаж.

Для него и самосвала,
Очевидно, будет мало.
Дать ему для багажа
Пять машин из гаража.

Первокласснику телеграмма,
Телеграмму читает мама:

— «Мы были вместе, а теперь
Ты в школу открываешь дверь.

Учись, взрослей, но помни нас.
Айболит и Карабас,
Робин Бобин Барабек
И еще сорок человек».

У нашей мамы праздник,
И мы её поздравим.
Хорошие отметки
Немедленно предъявим.

Посуду сами вымоем
И в доме приберём.
И маме поздравление
Весёлое споём.

Хотим, чтоб мама в отпуск,
Ходила только летом,
Чтоб стала депутатом
Районного Совета.

Чтоб наша мама весело
И счастливо жила,
И чтобы всех других она
Прекраснее была!

Хотим, чтоб улыбалось
Ей счастье в каждом деле,
Чтоб папа помогал ей,
А дети поумнели.

А мы уж постараемся
Её не огорчать
И будем лишь четвёрки
И пятёрки получать.

Вот сестрёнка Ира –
Полный рот кефира.
Вот сестрёнка Света –
Полный рот омлета.
Рядом Петя с Дашей
Мучаются с кашей.
Как же это некрасиво!
Эй, ребята, жуйте живо!
Быть голодным очень глупо:
Вы уже большая группа.

У меня что-то сердце щемит,
Словно в нем поселился термит.
Друг у меня был,
Но он обо мне забыл.

Звали его Андрей,
Но кажется, и Сергей…
И был мне Володя Кружков
Ближе всех прочих дружков.

Нет, не Кружков, а Квадратиков.
И жили мы, как пара братиков.
Сядем мы с ним на диван
И я говорю:
— Иван,
Пойдем мы с тобою в тайгу,
И я тебе помогу.

Уехал он с мамой в Италию,
И я так грущу по Виталию.
Мне все говорят:
— Бросьте,
Забудьте об этом Косте.

Не пишет тебе Клим,
И ладно, и бог с ним.
А может быть, в этом далеком краю
Глеб мой ранен в тяжелом бою?

А вдруг он сидит в Магадане
С папой на чемодане?
А там дуют сильные ветры
И не продают конверты.

Мне сейчас хорошо в Москве,
А он там вдали и в тоске.
Я сегодня весь день прогрущу
И себя никуда не пущу.

Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел тигр погулять.
Запереть его забыли.
Раз, два, три, четыре, пять.

Он по улице идет,
Ни к кому не пристает,
Но от тигра почему-то
Разбегается народ.

Кто на дерево забрался,
Кто укрылся за ларек,
Кто на крыше оказался,
Кто забился в водосток.

А на елке, как игрушки,
Разместились две старушки.
Опустел весь город мигом —
Ведь опасны шутки с тигром.

Видит тигр — город пуст:
«Дай-ка, — думает, — вернусь.
В зоопарке веселей,
Там всегда полно людей!»

Мы гуляли, загорали,
Возле озера играли.
На скамейку сели,
Две котлеты съели.
Лягушонка принесли
И немного подросли.

Неземная красота,
Выньте палец из рта!
Девочки и мальчики,
Не сосите пальчики.
Дорогие детки,
Пальцы – не конфетки.

Над нашей квартирой
Собака живёт.
Лает собака
И спать не даёт.
Спать не даёт
Нам.

А над собакою
Кошка живёт.
Мяукает кошка
И спать не даёт
Спать не даёт
Собаке.

Ну, а над кошкою
Мышка живёт.
Мышка вздыхает
И спать не даёт.
Спать не даёт
Кошке.

Ночью по крыше
Дождик стучит.
Вот потому-то
И мышка не спит,
Мышка не спит
Всю ночь.

В небе печальные
Тучи бегут.
Тучи рыдают,
И слёзы текут,
Слёзы текут
Дождём.

А тучи обидел
Маленький гром,
Который по тучам
Стучал кулаком,
Стучал кулаком —
Ба-бах!

Нежарким солнышком согреты,
Леса еще листвой одеты.
У первоклассников букеты.
День хоть и грустный, но веселый,
Грустишь ты: — До свиданья, лето!
И радуешься: — Здравствуй, школа!

Если мальчик конопат,
Разве мальчик виноват,
Что родился рыжим, конопатым?
Но, однако, с малых лет
Пареньку прохода нет,
И кричат ехидные ребята:

— Рыжий! Рыжий! Конопатый!
Убил дедушку лопатой —
А он дедушку не бил,
А он дедушку любил.

Вот он к деду. Ну, а дед
Говорит ему в ответ:
— У меня ведь тоже конопушки!
Если выйду я во двор,
Самому мне до сих пор
Все кричат ехидные старушки:

«Рыжий! Рыжий! Конопатый!
Убил дедушку лопатой».
А я дедушку не бил,
А я дедушку любил.

В небе солнышко горит
И мальчишке говорит:
— Я ведь тоже рыжим уродилось.
Я ведь, если захочу,
Всех подряд раззолочу.
Ну-ка посмотри, что получилось!

Рыжий папа! Рыжий дед!
Рыжим стал весь белый свет!
Рыжий! Рыжий! Конопатый!
Убил дедушку лопатой!

А если каждый конопат,
Где на всех набрать лопат?!

Троллейбус всю неделю
По городу катался.
Троллейбус за неделю
Ужасно измотался.
И хочется троллейбусу
В кровати полежать,
Но вынужден троллейбус
Бежать,
Бежать,
Бежать.

Везет,
Ввезет троллейбус
Людей,
Людей,
Людей.
И все его торопят:
— Скорей,
Скорей,
Скорей!
Но сколько ни спешил он
И как он ни старался,
Никто ему спасибо
Сказать не догадался.

Вот снова остановка,
И вот опять бульвар.
Бежит, бежит
Троллейбус,
Спешит, спешит
Троллейбус,
А слезы так и катятся
И катятся из фар.

Одну простую сказку,
А может, и не сказку,
А может, не простую
Хочу я рассказать.
Ее я помню с детства,
А может, и не с детства,
А может, и не помню,
Но буду вспоминать.

В одном огромном парке,
А может, и не в парке,
А может, в зоопарке
У мамы с папой жил
Один смешной слоненок,
А может, не слоненок,
А может, поросенок,
А может, крокодил.

Однажды зимним вечером,
А может, летним вечером
Он погулять по парку
Без мамы захотел
И заблудился сразу,
А может, и не сразу,
Уселся на скамеечку
И громко заревал.

Какой-то взрослый аист,
А может, и не аист,
А может, и не взрослый,
А очень молодой
Решил помочь слоненку
А может, поросенку
А может, крокодильчику
И взял его с собой.

Вот эта твоя улица?
— Вот эта моя улица,
А может быть, не эта,
А может, не моя.

— Вот это твоя клетка?
— Вот это моя клетка,
А может, и не эта,
Не помню точно я.

Так целый час ходили,
А может, два ходили
От клетки до бассейна
Под солнцем и в пыли,
Но дом, где жил слоненок,
А может, поросенок,
А может, крокодильчик,
В конце концов нашли.

А дома папа с бабушкой,
А может, мама с дедушкой
Сейчас же накормили
Голодного сынка,
Слегка его погладили,
А может, не погладили,
Слегка его пошлепали,
А может, не слегка.

Но с этих пор слоненок
А может, поросенок
А может, крокодильчик
Свой адрес заучил
И помнит очень твердо,
И даже очень твердо.
Я сам его запомнил,
Но только позабыл.

И девчонки и мальчишки
Часто писают в штанишки.
Мамы негодуют,
А детишки дуют –
На глазах у всей страны
Гордо писают в штаны.
Но когда большими станут,
Они писать перестанут.

Однажды, однажды,
Однажды, однажды
Гуляли жирафы
По улице важно.

Гуляли жирафы
С большою корзиной
И обходили
Все магазины.

Когда магазин
Помещался в подвале,
Жирафы стояли
И громко вздыхали.

А если он был
На втором этаже,
Жирафы вздыхали,
Но меньше уже.

В окна смотрели
Они свысока
И дальше шагали,
Как два маяка.

И долго ходили
Походкою важной
В нашем поселке
Малоэтажном.

Ходили, ходили,
Ходили, ходили —
И так для себя
Ничего не купили.
Вот почему еще
Есть города,
Где встретить жирафов
Нельзя никогда.

У девочки Веры теперь есть подружка,
Она не котёнок, она не игрушка,
Она иностранка, она интуристка,
Она обезьянка по кличке Анфиска.
Анфиска,
Анфиска,
Анфиска.

Её папа рад, и её мама рада.
Другую сестрёнку рожать им не надо,
Ведь есть иностранка, ведь есть интуристка,
Ведь есть обезьянка по кличке Анфиска.
Анфиска,
Анфиска,
Анфиска.

Их девочка Вера росла одинокой,
Могла стать сердитой, могла стать жестокой.
Теперь она вырастет доброю самой
И станет, наверно, прекрасною мамой.
Ведь есть иностранка, ведь есть интуристка,
Ведь есть обезьянка по кличке Анфиска.
Анфиска,
Анфиска,
Анфиска.

Если был бы я девчонкой —
Я бы время не терял!
Я б на улице не прыгал,
Я б рубашки постирал.

Я бы вымыл в кухне пол,
Я бы в комнате подмёл,
Перемыл бы чашки, ложки,
Сам начистил бы картошки.
Все свои игрушки сам
Я б расставил по местам!

Отчего я не девчонка?
Я бы маме так помог!
Мама сразу бы сказала:
«Молодчина ты,
Сынок!»

Я в Африке был,
Я ходил на охоту
И в город попал,
Где живут бегемоты.

В узеньких брючках
И в юбках коротеньких
В школу спешат
По утрам бегемотики.

В поле пасут бегемоты
Коров,
С моря везут бегемоты
Улов.
В черных машинах
В огромные здания
Мчат бегемоты
На заседания.

В Доме моделей
Гиппопотамши
Там демонстрируют
Платья из замши.

А на концертах
Певцы-бегемоты
Арии исполняют
По нотам.

Так что, ребята,
В общем и целом,
Все бегемоты
Заняты делом.

Ну, а под вечер,
Вернувшись с работы,
Они у домов
Подпирают ворота.

И я говорил
С бегемотом-ученым,
Профессорским званием
Облеченным,
О том, что на свете,
Как это ни странно,
Есть еще люди,
У них свои страны,
Села свои
И свои города.

А он мне на это
Сказал:
— Ерунда.
Люди живут в зоопарке,
В саду,
И им бегемоты
Приносят еду.

Меня он хотел
Посадить в зоосад,
Но я убежал
И вернулся назад.

В Москве говорил я
С ученым одним,
Очень солидным
И очень седым,
О том, что на свете,
На дальних широтах,
Есть город,
В котором живут бегемоты,
О том, что недавно
Я ездил туда.

А он мне на это
Сказал:
— Ерунда.
Звери живут в зоопарке,
В саду,
И им за решетку
Приносят еду.

Он долго смеялся,
Ну точно как тот
Солидный ученый
Толстяк бегемот.

Лился сумрак голубой
В паруса фрегата…
Собирала на разбой
Бабушка пирата.
Пистолеты уложила
И для золота мешок.
А еще, конечно, мыло,
Зубной порошок.
— Ложка здесь.
Чашка здесь,
Чистая рубашка есть.
Вот мушкет пристрелянный,
Вот бочонок рома…
Он такой рассеянный
Все оставит дома.
Старенькая бабушка
Седая голова,
Говорила бабушка
Ласковы слова:
— Дорогой кормилец наш,
Сокол одноглазый,
Ты смотри на абордаж
Попусту не лазай.
Без нужды не посещай
Злачные притоны.
Зря сирот не обижай,
Береги патроны,
Без закуски ром не пей —
Очень вредено это.
И всегда ходи с бубей,
Если хода нету.
Серебро клади в сундук,
Золото — в подушку…
Но на этом месте внук
Перебил старушку:
— Слушай, если это все
Так тебе знакомо,
Ты давай
Сама езжай,
А я останусь дома!

В нашем доме был буфет,
В нём лежало пять конфет…
Но однажды, как-то раз,
В нашем доме свет погас
А когда включили свет,
Больше не было конфет.
Где сейчас конфеты эти?
Если рядом были дети?

Окно. Перед ним
Моё кресло стоит.
А за окном —
Замечательный вид.

Речка. За ней
Заливные луга.
Стадо пасётся,
Желтеют стога.

В речке полощется
Солнечный свет…
Словом, картина –
Прекраснее нет.

И в восхищеньи
От вида такого,
Художнику я позвонил
Иванову.

— Послушай,
Успенский с тобой говорит.
Здесь за окном
Замечательный вид.

Солнце за лесом
Лучами играет.
Дальше деревня
В поля убегает.

В речке коровы,
Забились от мух,
Курят в близи
Почтальон и пастух.

Девочки
Синие рвут васильки,
Жёлтые носятся
Бронзовики.

А далеко-далеко
За холмом
Лошадь телегу везёт
С пареньком.

Так что скорее
Возьми карандаш
И нарисуй мне
Весь этот пейзаж.

— Ладно, — ответил
В. Иванов, —
В среду рисунок твой
Будет готов.

Прошло воскресенье,
Среда подошла,
И вот мне по почте
Посылка пришла.

А в этой посылке
Картина лежала.
Я посмотрел,
Чуть мне плохо не стало.

Солнце, как в цирке,
Лучами играет.
Рысью деревня
В поля убегает.

Курят коровы,
Спасаясь от мух,
В речке сидят
Почтальон и пасух.

Синие девочки
Рвут васильки.
В поле не бронзо-,
А броне-вики.

А на холме,
Где подъём очень крут,
Лошадь с возницей
Телегу везут.

Ну и художник,
Чего натворил!
Я же совсем не про то
Говорил.

Больше, ребята,
Честное слово,
Я не здороваюсь
С В. Ивановым.

Мне помнится, вороне,
А может, не вороне,
А может быть, корове
Ужасно повезло:
Послал ей кто-то сыра
Грамм, думается, двести,
А может быть, и триста,
А может, полкило.

На ель она взлетела,
А может, не взлетела,
А может быть, на пальму
Ворона взобралась.
И там она позавтракать,
А может, пообедать,
А может, и поужинать
Спокойно собралась.

Но тут лиса бежала,
А может, не бежала,
А может, это страус злой,
А может, и не злой.
А может, это дворник был…
Он шел по сельской местности
К ближайшему орешнику
За новою метлой.

— Послушайте, ворона,
А может быть, собака,
А может быть, корова,
Ну как вы хороша!
У вас такие перья,
У вас глаза такие!
Копыта очень стройные
И нежная душа.

А если вы залаете,
А может, и завоете,
А может, замычите —
Коровы ведь мычат, —
То вам седло большое,
Ковер и телевизор
В подарок сразу врУчат,
А может быть, вручАт.

И глупая ворона,
А может быть, корова
А может быть, собака
Как громко запоет.
И от такого пения,
А может, и не пения
Упал, конечно, в обморок
От смеха весь народ.

А сыр у той вороны,
А может быть, собаки,
А может, и коровы
Немедленно упал.
И прямо на лисицу,
А может быть, на страуса,
А может быть, на дворника
Немедленно попал.

Идею этой сказки,
А может, и не сказки
Поймет не только взрослый,
Но даже карапуз:
Не стойте и не прыгайте,
Не пойте, не пляшите
Там, где идет строительство
Или подвешен груз.

Через форточку в окошко
К нам пришла чужая кошка.
Форточка открытая,
Кошка вся немытая.
Мы сказали: –
Здравствуй, кошка,
Поживи у нас немножко.

Качество стукачества
Резко вдруг упало:
Было много стукачей,
Стало очень мало.

Нравится Маринке
Переводить картинки.
Вот стоит её горшок,
На нём картинка – петушок.
Вот она цветок взяла
И на дверь перевела.
Перевела картинки
На мамины ботинки.
Встал с постели старший брат,
На нём картинка – виноград,
На портфеле – брюква,
На фуражке – клюква.
Говорят соседи папе:
– А у вас грибы на шляпе,
– Сбоку всадник на коне
И лягушка на спине.
Папа взял картинки
И спрятал от Маринки.
Подняла Маринка плач:
– Папа, миленький,– Не прячь!
– Больше я не буду
– Клеить их повсюду.
И с тех пор порядок в доме,
А грибы растут в альбоме.

Лягушка веселилась —
И в яму провалилась.
Сидит лягушка в яме,
А очень хочет к маме.
Вот мы достанем крошку
И пустим на дорожку.

Папа шагает по улице с дочкой,
Дочка собаку ведёт на цепочке,
Держит собака в зубах поводок,
А в поводке выступает щенок.
Так и не смог я в тот вечер понять,
Кто же кого из них вывел гулять.

Мама приходит с работы,
Мама снимает боты,
Мама приходит в дом,
Мама глядит кругом.
— Был на квартиру налёт?
— Нет.
— К нам заходил бегемот?
— Нет.
— Может быть, дом не наш?
— Наш.
— Может, не наш этаж?
— Наш.
Просто приходил Серёжка,
Поиграли мы немножко.
— Значит это не обвал?
— Нет.
— Значит, слон не танцевал?
— Нет.
— Очень рада. Оказалось,
Я напрасно волновалась.

Я до шуток не охотник,
Что скажу — скажу всерьез.
Шел по улице охотник,
На базар добычу нес.

Рядом весело бежали
Псы его, которых звали:
Караул, Пожар, Дружок,
Чемодан и Пирожок,
Рыже-огненный Кидай
И огромный Угадай.

Вдруг из рыночных ворот
К ним навстречу вышел кот.
Угадай взмахнул хвостом
И помчался за котом.
И за ним Пожар, Дружок
Чемодан и Пирожок.

Наш охотник осерчал,
Во все горло закричал:
— Караул! Дружок! Пожар! —
Всполошился весь базар.

А охотник не молчит,
Он себе одно кричит:
— Ой, Пожар! Ко мне, сюда! —
Люди поняли — беда!

Поднялась такая давка,
Что сломали два прилавка.
Где уж тут собак найти,
Дай бог ноги унести!

Опечалился охотник:
— Я теперь плохой работник.
Мне ни белки не подбить,
Ни лисицы не добыть.

Час прошел,
Другой прошел,
Он в милицию пришел:

— У меня, друзья, пропажа.
То ли случай, то ли кража.
У меня пропал Дружок,
Чемодан и Пирожок.

Старший выслушал его,
Но не понял ничего.
— Не мелите что попало.
Повторите: что пропало?

— Чемодан, Дружок, Кидай.
— А еще что?
— Угадай!

Капитан, нахмурив брови,
Рассердился, закричал:
— Я училище в Тамбове
Не для этого кончал,
Чтоб загадочки гадать,
Чемоданчики кидать!
Не умею и не стану,
Не за тем поставлен здесь.
Но вернемся к чемодану…
У него приметы есть?

— Шерсть густая,
Хвост крючком.
Ходит он чуть-чуть бочком.
Любит макароны с мясом,
Обожает колбасу,
Лает дискантом и басом
И натаскан на лису.

— Чемодан?
— Да, Чемодан. —
Поразился капитан.

— Что касается Дружка,
Он чуть больше Пирожка.
Подает знакомым лапу,
На соседей не рычит.

Тут дежурный рухнул на пол,
А потом как закричит:
— Я запутался в дружках,
чемоданах, пирожках!
Вы зачем сюда пришли?
Или вы с ума сошли?!

— А еще пропал Пожар
Тот, который убежал!
— Отвяжитесь, гражданин.
Позвоните ноль-один!
Ох, боюсь я, как бы, часом,
Сам я не залаял басом!

Наш охотник загрустил,
Очи долу опустил.
Грустный после разговора
Он выходит на крыльцо.
Перед ним собачья свора:
Все любимцы налицо.

Чемодан залаял басом,
Лапу протянул Дружок,
Заскакали с переплясом
Угадай и Пирожок.

Я до шуток не охотник
И рассказ закончу так:
— Если ты, дружок, охотник.
Думай, как назвать собак!

Сегодня в нашем городе,
Большом столичном городе,
Повсюду разговоры,
И шум, и суета…
Кругом столпотворение,
Поскольку население
Торопится на выставку
Рогатого скота.

Повсюду ходят важные
Приехавшие граждане:
Сеньоры, джентльмены,
Месье, панове, мисс…
И говорят сеньоры:
— На выставке без споров
Корова Жозефина
Получит первый приз.

— Да ни за что на свете!
Сказал директор выставки. —
Да чтобы я такое
Несчастье допустил?
Да я Иван Васильичу
Звоню, Иван Васильичу,
Чтоб он свою Буренушку
Скорее привозил.

И вот уже по улице,
По улице, по улице
Машина запыленная
Трехтонная идет.
А в ней Иван Васильевич,
Смирнов Иван Васильевич,
Коровушку Буренушку
На выставку везет.

Но вот в моторе что-то
Как стукнет обо что-то —
И замерла машина
Почти на полпути.
Так что ж — теперь Буренушку
В родимую сторонушку
Вез всяких без медалей
Обратно увезти?

— Да ни за что на свете! —
Сказал Иван Васильевич. —
Вернуться — это просто,
Уехать — не хитро,
А мы спешим на выставку,
На выставку, на выставку! —
И вот они с коровою
Направились в метро.

— Да чтоб ее, рогатую,
Вести по эскалатору?
Да где же это видано?! —
Дежурная кричит. —
Мы лучший в мире транспорт!
Мы возим иностранцев,
А тут корова ваша
Возьмет и замычит?

— Но, в виде исключения,
По просьбе населения
Пустите вы Буренушку! —
Волнуется народ.
— Ну, в виде исключения,
По просьбе населения
Снимаю возражения.
Пускай она идет!

Но только стойте справа,
А проходите слева.
И в помещенье станции
Прошу вас не мычать.
За каждое мычание
Мне будет замечание.
А мне совсем не хочется
За это отвечать!

И вот она, коровушка,
Рогатая головушка,
Идет по эскалатору,
В стороночке встает.
Стоит и не бодается,
И люди удивляются:
— Ну надо же! Животное,
А как себя ведет!

— Какая, право слово,
Приятная корова! —
Заметил пассажирам
Профессор Иванов. —
Я долго жил в Италии,
Париже и так далее,
Но даже там не видел
Столь вежливых коров!

— Она, конечно, умница!
Сказал Иван Васильевич. —
И я свою Буренушку
За это награжу;
Рога покрою лаком,
Куплю ей булку с маком;
А если будет время,
В кино ее свожу!

А в этот час на выставке,
На выставке, на выставке
Коровы соревнуются
Из самых разных стран:
Италии и Швеции,
Болгарии и Греции
И даже из Америки,
Из штата Мичиган.

Спокойно друг за другом
Идут они по кругу —
И черные и красные
Колышутся бока.
Коров, конечно, много,
И судьи очень строго
Им замеряют вымя,
Копыта и рога.

Корова Жозефина
Из города Турина
Совсем как балерина
По выставке идет.
Высокая, красивая,
С глазами-черносливами,
Она, она, конечно,
Все премии возьмет:

Воз клевера медового
Из урожая нового,
Огромный телевизор,
Материи отрез,
Четыреста пирожных,
На бархате положенных,
А также вазу с надписью
«Да здравствует прогресс!»

Но вот Иван Васильевич,
Идет Иван Васильевич,
Бежит Иван Васильевич,
Буренушку ведет.
И славная Буренушка
Ну просто как лебедушка,
Как древняя боярышня
По воздуху плывет.

И судьи удивились,
И судьи удалились,
И стали думать судьи:
«Ах, как же поступить?»
Полдня проговорили,
Кричали и курили
И приняли решение:
Обеих подоить!

Тотчас выносят ведра,
И две доярки гордо
Выходят в середину
Решенье выполнять.
Садятся на скамеечки,
Выплевывают семечки
И просят кинохронику
Прожекторы унять.

Буренка победила!
Она опередила
Корову Жозефину
На целых полведра.
И сразу же все зрители,
И дети и родители,
И громкоговорители
Как закричат: — Ура!

Давай Иван Васильича!
Хватай Иван Васильича!
Качай Иван Васильича!
Буренушку качай! —
Их целый час качали.
— Да здравствует! — кричали,
Пока Иван Васильевич
Не закричал: — Кончай!

Вот он подходит чинно
К владельцу Жозефины
И говорит: — Пожалуйста,
Мне окажите честь.
Берите Жозефину,
Садитесь на машину —
Поехали в гостиницу
Пирожные есть.

Они в машину сели.
Пирожные ели
И лучшими друзьями
Расстались наконец.
Хозяин Жозефины
Был родом из Турина,
И был он иностранец,
Но был он молодец!

В огромной приемной
Пятнадцать столов,
За каждым сидит по пятнадцать послов,
Пятнадцать часов,
Не считая минут,
Послы молодого царевича ждут.
Ну, а царевич к ним идти
Никак не соглашается
Из-за того,
Что у него
Задачка не решается.
Трещит у парня голова,
Ну, а задачка такова:

«В огромной приемной
Пятнадцать столов,
За каждым сидит по пятнадцать послов.
Пятнадцать часов,
Не считая минут.
Послы молодого царевича ждут.
И нужно узнать,
Сколько времени зря
Потрачено у молодого царя».

Царевич старается, соображает,
Царевич столы на послов умножает:

— Пятнадцать столов
На пятнадцать послов…
Получится двести
Столово-послов.
«Столово-посол» —
Это новое что-то.
Наверно, размерами он
С бегемота.
Сам за собою и ест он, и пьет,
Из-за себя никогда не встает.
А если он вздумает лечь на кровать,
Куда ему лишние ноги девать?

Полцарства бы он
За решенье отдал.
В приемной меж тем
Разразился скандал.

Послы повскакали,
Послы закричали:
— Мы где: у царя
Или мы на вокзале?
Пятнадцать часов
Мы сидим и сидим!
Пятнадцать часов
Ничего не едим.
Пятнадцать часов
Никуда не идем —
И все потому, что царевича ждем!
Эй, ты, бородатый,
Не стой у дверей,
А принца сюда позови поскорей.

На что бородатый слуга отвечает:
— Поверьте, меня, самого огорчает.
Но я по секрету вам
Тайну открою.
Царевич не спит
И не занят игрою.

Он лишь потому сюда не поспешает,
Что трудную очень
Задачку решает.

— Какую задачку?
Скажите условье.
— Пожалуйста, слушайте
Все на здоровье:
«В огромной приемной
Пятнадцать столов.
За каждым сидит
По пятнадцать послов.
Пятнадцать часов,
Не считая минут,
Послы молодого царевича ждут.
И нужно узнать:
Сколько времени зря
Потрачено у
Молодого царя».

Послы повскакали.
Послы зашумели:
— Да что же тут трудного,
В самом-то деле?
Давайте не медля
Ребенку поможем,
Давайте столы на послов перемножим.
Пятнадцать минут —
И решенье готово.

Но главный посол
Вдруг потребовал слова:
— Нет, не затем мы сюда приезжали,
Чтоб нас на столы и шкафы умножали,
Сегодня столы,
А завтра диваны.
А мы представляем
Великие страны!
И я поступить
Предлагаю иначе —
Пятнадцать минут
На решенье задачи.
А если царевич ее не решит
И если сюда к нам он не поспешит,
Мы все, как один,
Покидаем страну
И все, как один,
Объявляем войну.

Царевич задачу осилить
Не мог —
И пала держава
Под грохот сапог.

Пятнадцать веков
С той поры пробежало,
И нерешеной задачка лежала.
На помощь царевичу ТЫ
Поспеши
И трудную эту задачу реши:
«В огромной приемной
Пятадцать столов,
За каждым сидит
По пятнадцать послов…»

Идея такова: надо отобрать мелодию «Мурки» у блатных. Мелодия прекрасная, а слова — никуда. Значит, следует написать детскую песенку про кошку Мурку. Это мой вариант

Это все случилось
В городе Одессе,
Где мышей немалое число.
Днем они в подвале,
Ночью в магазине,
Все там поедали, как назло.

Там служила кошка,
Звали ее Мурка.
Мурка ненавидела мышей.
Если их встречала,
Сразу же рычала
И гнала немедленно взашей.

Как-то мыши к Мурке,
В зубы взяв окурки,
Нагло и нахально подошли.
И сказали: «Знаешь,
Ты ведь нам мешаешь,
Ты от магазина отвали».

А у ней бутончик.
Газовый баллончик,
Стоит только кнопочку нажать.
От нажатья кнопки
Засверкали попки:
Мыши сразу бросились бежать.

Раньше этих мышек
Просто был излишек —
Шаг шагнул и на мыша попал.
Если бы не Мурка,
Голубая шкурка,
Бедный город просто бы пропал.

Вышло так, что мальчик Вова
Был ужасно избалован.
Чистенький и свеженький,
Был он жутким неженкой.

Начиналось все с рассвета:
— Дайте то! Подайте это!
Посадите на коня.
Посмотрите на меня!

Мама с помощью бабушки
Жарит ему оладушки.
Бабушка с помощью мамы
Разучивает с ним гаммы.
А его любимый дед,
В шубу теплую одет,
Час, а то и все четыре
Ходит-бродит в «Детском мире».
Потому что есть шансы
Купить для мальчика джинсы.

Мальчика ради
Тети и дяди
Делали невозможное:
Пекли пирожное,
Дарили наперегонки
Велосипеды и коньки.

Почему? Да очень просто,
Делать тайны не хотим:
В доме было много взрослых,
А ребенок был один.

Но сейчас бегут года
Как нигде и никогда.
Год прошел,
Другой проходит…
Вот уже пора приходит
В Красной армии служить,
С дисциплиною дружить.
Вова в армию идет
И родню с собой ведет.

В расположение части
Пришел он и сказал:
— Здрасьте!
Это вот сам я,
А это вот мама моя.
Мы будем служить вместе с нею,
Я один ничего не умею.

Дали маршалу телеграмму:
«Призывник Сидоров
Привел с собой маму.
Хочет с ней вместе служить».

Адъютант не рискнул доложить.
Час прошел, другой…
Увы!
Нет ответа из Москвы.
— Ладно, — сказал командир полка,
Так уж и быть, служите пока.

В тот же день за мамой вслед
В части появился дед,
Бабушка с подушкой
И тетя с раскладушкой:
— Ребенок без нас пропадет,
На него самолет упадет!

И все служили умело,
И всем отыскалось дело.

Вот представьте: полигон,
Утро, золото погон.
Солнце, музыка, и вот
Вовин взвод идет в поход.

Первым, весел и здоров,
Идет сам Вова Сидоров.
Без винтовки и пилотки —
Он винтовку отдал тетке.
И батон наперевес —
Как устанет, так и ест.
Рядом с ним идут упрямо
Тетя, бабушка и мама.
Бабушка — с подушкой,
Тетя — с раскладушкой:
— А вдруг он устанет с дороги?
Чтоб было где вытянуть ноги.

И немного в стороне
Дед на вороном коне
Прикрывает левый фланг.
Правый прикрывает танк.

Так они за метром метр
Прошагали километр.
Мама видит сеновал
И командует:
— Привал!

Бабушка с дедом
Занялись обедом
И Вове понемножку
Дают за ложкой ложку:
— Ты за маму съешь одну,
Еще одну — за старшину.
Ну и за полковника
Не менее половника.

Только кончился обед —
Сразу начался совет
О походах и боях
И о военных действиях.

— Так, кого мы пошлем в разведку?
— Разумеется, бабку и дедку.
Пусть они, будто два туриста,
Проползут километров триста,
Чтоб узнать где стоят ракеты
И где продают конфеты.

— А кто будет держать оборону?
— Позвоните дяде Андрону.
Он работает сторожем в тресте
Всех врагов он уложит на месте.
— Ну, а Вова?
— Пускай отдохнет.
Он единственный наша отрада.
Охранять нам Володеньку надо.
Дайте маме ручной пулемет.

Так что Вова Сидоров
Вырос просто будь здоров!
В двух словах он был таков:
Глуп, ленив и бестолков.

Хорошо, что другие солдаты —
Совершенно другие ребята.
Могут сутки стоять в дозоре…
Плыть на лодке в бушующем море…
В цель любую попадут
И никогда не подведут.

Были б все, как и он, избалованными.
Быть бы нам уж давно завоеванными.

Уж как хочешь —
Верь не верь,
Но живет за лифтом зверь.
Любит он машинный запах,
У него отвертка в лапах.
Ночью чудищем лохматым
Он съезжает по канатам,
По решеткам лазает,
Механизмы смазывает.
Провода, контакты, двери —
Все исправит, все проверит.
А под утро
Зверь-чудак
Залезает на чердак,
В темноте весь день сидит
И одно себе твердит:
— Детям пользоваться лифтом
Без сопровождения взрослых строго запрещается.
— Детям пользоваться лифтом
Без сопровождения взрослых строго запрещается.
Уж как хочешь,
Верь не верь —
Это очень мудрый зверь.

Дела у мальчика плохи:
Опять принес он двойку.
Его грозятся в пастухи
Отдать или на стройку.

А он не бегал, не играл,
Лентяям не чета.
А он весь год дрессировал
Соседского кота.

И кот, который вечно спал
И не ловил мышей,
Теперь с охотой выступал
В саду для малышей.

Он превосходно танцевал,
Давал соседям лапу
И по приказу подавал
И тапочки, и шляпу.

Но пала разозлен всерьез:
— Я малыша везу в колхоз —
Но и в колхозе, как назло,
Ему опять не повезло.

В овес коровы забрели,
И в огород — телята,
А овцы вообще ушли
Из области куда-то.

А он не бегал, не играл
И не дремал на печке.
А он быка дрессировал
На поле возле речки.

Весь день они вдвоем с быком
Листали книжки языком,
Учились падать и вставать
И мяч из речки подавать.

Сперва сопротивлялся бык,
Потом смирился и привык.
Он даже цифры различал
И песни русские мычал.

Но председатель за овес
Устроил мальчику разнос:
— Ты для чего приехал к нам —
Считать ворон по сторонам?
Когда б поменьше ты считал,
Давно бы человеком стал!
Немало их, профессоров,
Из тех, кто раньше пас коров!

Он шапку отобрал и кнут,
И в город мальчика везут.

С тех пор прошло
Пятнадцать лет.
И вот я в цирк купил билет
И там увидел чудо.

Там на ходулях лев ходил
И делал стойку крокодил
На двух горбах верблюда.

Там заяц русского плясал
И мелом на доске писал:
«Да здравствуют ребята!»
А слон со зрителем играл,
Он силу зала проверял
При помощи каната.

Направо он тянул канат,
Налево — тысяча ребят.
Слон проиграл бы, это факт,
Но выручил его антракт.

В восторге публика была
И укротителя звала.
И вот он вышел на поклон.
Гляжу и вижу: это он,
Тот самый неудачник.
В одной руке он хлыст держал,
В другой держал задачник.
Он этой осенью как раз
Переходил в девятый класс.

— Уж если я других учу,
Я сам ученым быть хочу.
А без образования
Какое основание
Считать себя умнее
Ежей или ужей,
Слонов и бегемотов,
Енотов, кашалотов,
Оленей и тюленей,
Моржей или стрижей?
Смешно, друзья, когда талант
Имеет двойку за диктант!

По-моему, ребята, он просто молодец!
И мне добавить нечего,
Поэтому — конец!

Трехлетняя гражданка
По имени Татьянка
Была не забияка,
Выла она бояка.

Только муха прожужжит,
Таня к бабушке бежит:
— Спрячь меня, бабуся!
Я ее боюся.

Если пробежит щенок,
Таня к маме со всех ног:
— Он меня укусит! —
Девочка, а трусит.

Положение хоть плачь.
Тут приехал новый врач.
Как он только в дом вошел —
Таня сразу шмыг под стол.

Он тогда к столу подходит
И с Татьянки глаз не сводит:
— Я таблетки вам привез
Против сырости и слез.

Кто глотать таблетки станет,
Тот бояться перестанет.
Как таблетки применили,
Таню словно подменили.

Была она бояка,
А стала забияка.
Ходит, веселится
Больше не боится.

Ни лохматого щенка.
Ни картинки паука.
Ни большого таракана,
Что рычит из под дивана.

А это были не таблетки,
А обычные конфетки.

По бульвару няня шла,
Няня мальчика везла.
Мальчик в саночках сидел,
Мальчик с саночек слетел.
Видит няня — легче стало,
И быстрее зашагала.

Побывала на базаре,
Посмотрела на товар.
Потолкалась на пожаре —
Ведь не каждый день пожар.

Соли в лавочке купила
И хозяйственного мыла.
Там же встретила куму,
Разузнала что к чему.

Мимо шли солдаты строем,
Каждый выглядел героем.
И за строем наша няня
В ногу шла до самой бани.
Развернулась, не спеша.
Смотрит — нету малыша.

— Где же я его забыла?
Там, где покупала мыло?
У ларька на тротуаре.
Просто так на мостовой
Или, может, на пожаре
Смыло мальчика водой?

И в недоуменье няня
Битый час глядит на сани.
Ну а мальчик у ворот
Два часа как няню ждет.

А домой идти боится —
Дома могут рассердиться.
Скажут: — Как же ты гулял,
Если няню потерял?

Птичий рынок,
Птичий рынок…
Сдвинув шапку набекрень,
Между клеток и корзинок
Ходит парень целый день.

Ходит, птицу продает,
Только птица не поет,
И никто за эту птицу
Ни копейки не дает.

Ходит парень,
Морщит лоб.
Вдруг о землю
Шапкой хлоп:
— Налетайте всем базаром,
Забирайте птицу даром!

Удивляется народ,
Но и даром не берет:
Для чего ее неволить,
Если птица не поет?

Думал-думал продавец
И решился наконец:
Клетку наземь опустил,
Птицу взял и отпустил.

Растерялась пленница —
Видно, ей не верится:
Только что сидела в клетке,
А теперь сидит на ветке.

Посмотрела на народ,
А потом как запоет!
Чудо-песню,
Диво-песню
Молча слушал весь базар.
Продавец забыл про сдачу,
Покупатель — про товар,
Старшина — про беспорядки,
Ротозеи — про перчатки.

В песне той
Звенели льдинки
И звучало торжество.
В этот день
На птичьем рынке
Не купил я
Ничего!

Верьте, хотите,
Хотите, не верьте,
Только вчера мне
Прислали в конверте
Жирафа, весьма добродушного
С виду,
Большую египетскую пирамиду,
Айсберг из Тихого океана,
Кита-полосатика
Вместе с фонтаном,
Целое стадо гиппопотамов
И очень известный вулкан — Фудзияма.
Кроме того,
Я достал из конверта
Четыре корвета
Различного цвета.
Четыре корвета
Различного цвета
И королеву Елизавету.
И интересно, что королева
Не проявляла ни капельки гнева.
Представьте, нисколько
Она не ругалась,
Что в этой компании
Вдруг оказалась!

Вы получали такие подарки?
Значит, и вы собираете марки.

Птичий рынок,
Птичий рынок…
Золотым июньским днем
Между клеток и корзинок
Ходим с папою вдвоем.

Видим — рыбки продаются,
Плавники горят огнем.
Мы на рыбок посмотрели
И решили, что берем!

Раздавал котят бесплатно
Симпатичный продавец.
На котят мы посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели —
И забрали наконец.

Тут нам белку предложили.
— Сколько стоит?
— Пять рублей. —
На нее мы посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели —
Надо взять ее скорей!

И совсем перед уходом
Мы увидели коня.
На него мы посмотрели
Посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели,
Посмотрели…
И купили для меня.

А потом пошли домой,
Всех зверей забрав с собой.
Вот подходим к нашей двери,
Вот решили постучать.
Мама в щелку посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела,
Посмотрела…
И решила: не пускать!

Я в платье новеньком иду,
На мне передник белый.
Вот детский сад, а в том саду
И я недавно пела.

Прощай, знакомый детский сад,
Теперь мне в школу надо!
— Галинка! – малыши кричат
И машут мне из сада.

Они зовут: – Зайди сейчас
В наш детский сад веселый!
– Нет, – говорю, – мне надо в класс,
Зайду потом, из школы.

И поздравляют все меня,
В саду собравшись рано,
Ведь я с сегодняшнего дня
Учится в школе стану.

Дела мои весьма плохи:
Не получаются стихи.
Я все по комнате хожу
И все на улицу гляжу.

И небо сердито, и ветер сердит,
Сердитый старик на скамейке сидит.

А с тротуара,
И важен и строг,
Смотрит сердито
Сердитый бульдог.

Тащится мальчик
С портфелем в руке.
Видно, он двойки
Несет в дневнике…

Все рассердилось,
И сам я сержусь,
Наверно, в писатели
Я не гожусь.

Но вот авторучку
Схватила рука,
И за строкой
Побежала строка.

И все по-другому
Окрасилось вмиг:
Веселое небо,
Веселый старик.
Веселое солнце
В веселом окне.
Веселый бульдог
Улыбается мне.

Скачет мальчишка
С портфелем в руке:
Значит, пятерки
Несет в дневнике.
Каждый мне весел
И каждый мне друг.
Смотришь — и книжка
Получится вдруг.

— Я не зря себя хвалю,
Всем и всюду говорю,
Что любое предложенье
Прямо сразу повторю.

— «Ехал Ваня на коне,
Вел собачку на ремне,
А старушка в это время
Мыла кактус на окне».

— Ну о чем тут говорить?
Стал бы я себя хвалить.
Мне историю про Ваню
Очень просто повторить:

Ехал Ваня на коне,
Вел собачку на ремне,
Ну, а кактус в это время
Мыл старушку на окне.

Ехал кактус на коне,
Вел собачку на ремне,
А старушка в это время
Мыла Ваню на окне.

Ехал Ваня на окне,
Вел старушку на ремне,
Ну, а кактус в это время
Мыл собачку на коне.

Знаю я, что говорю.
Говорил, что повторю.
Вот и вышло без ошибок,
А чего хвалиться зрю?

Иван Иванович Смирнов,
Живущий в доме номер сто
По Ленинградскому шоссе,
Квартира восемьдесят пять,
Однажды утром в выходной
Собрался за город с женой.

Была погода благодать:
Пятнадцать градусов в тени.
Местами дождь, местами снег,
И ветер с севера на юг,
И солнце заливало двор,
Но не об этом разговор.
Иван Иванович хотел
Сегодня дачу навестить,
Помыть полы, проветрить дом
И помидоры посадить.
В руках держал авоську он,
Четыре астры и батон.

Замечу сразу, что Смирнов
Был очень умный человек,
Зарядку делал по утрам.
Любил газеты почитать
И телевизор посмотреть.
И он, конечно, заказал
Такси, чтоб ехать на вокзал.
По телефону два-два-пять,
Ноль-ноль, а также два нуля.
Чтоб на вокзал быстрей попасть
Не следует жалеть рубля.

Шофер такси Васильев А.
Был вечный труженик руля.
Он пассажиров уважал
И планы перевыполнял,
По вечерам ходил в музей,
Имел жену и двух друзей.

И он приехал к дому сто,
Как только получил заказ
(Плюс-минус ровно полчаса),
Там пассажиров посадил
И быстро полетел вперед.
Он мчал всегда что было сил,
Раз пассажир его просил.

А в это время некто Е.,
Точнее, говоря, Петров,
Патлатый и почти босой,
С улыбкой хитрой на губах
Шел в магазин за колбасой.
Себя решил он угостить,
Хотя и не любил платить.

Он был известный разгильдяй.
Зарядку делать не хотел,
В работе счастья не нашел,
И если на завод ходил,
То только из любви к деньгам,
А так бы просто не пошел.

Вокруг — машины, шум и вой,
А он идет по мостовой
И не глядит по сторонам.
На перекрестке красный свет,
Ну а ему и дела нет.
Он думал, что перебежит,
Но поскользнулся — и лежит.

Горит зеленый светофор,
Васильев мчит во весь опор,
Но вдруг он выпучил глаза
И надавил на тормоза:
Там впереди лежит Петров.
Да, положенье будь здоров!

А дальше было как всегда,
Когда
Случается беда:
Вокруг милиция свистит,
И «Помощь скорая» летит,
А вслед за ней бегут врачи,
Как после трактора грачи.

Иван Иванович Смирнов
На дачу все-таки попал,
Помыл полы, проветрил дом
И помидоры посадил.
И астры вырастил свои,
Такие — глаз не оторвать,
Ну хоть на рынке продавать!

Шофер такси Васильев А.
Свою машину починил
(Он только фару заменил)
И план, как прежде, выполнял,
Лишь осторожнее гонял.

Чего ж добился Е. Петров?
Попал в больницу к докторам,
Его бинтуют по утрам.
Одна нога под потолком,
Другая в гипсе целиком.
Над ухом тормоза визжат,
И зубы в тряпочке лежат.
А колбасы он не купил.

На этом кончу я рассказ
И попрошу, читатель, вас
Не попадаться докторам,
Зарядку делать по утрам,
По вечерам ходить в музей,
Любить и уважать друзей
И помнить: если красный свет,
То умным людям хода нет.

Великий король
Недоверчивым был.
Поэтому всюду
Секретность вводил.
Он клятвам не верил,
Не верил словам,
А верил бумагам,
Печатям, правам.

Однажды король
Искупался в пруду,
И так получилось —
Попал он в беду.
Пока он купался,
Плескался, нырял,
Какой-то бродяга
Одежду украл.

Вот к замку подходит
Великий король,
Стоит у ворот
И не помнит пароль.
Быть может, «винтовка»,
Быть может, «арбуз»…
Ну надо ж, такой
Получился конфуз!

Но все же охранник
Впустил короля —
Король ему сунул
Четыре рубля,
Решив про себя:
«Погоди, фараон!
Я все отберу,
Когда сяду на трон!»

Потом он решает:
«Пойду-ка к жене,
Скажу ей, чтоб выдала
Справочку мне.
Пускай не надето
На мне ничего,
Узнает жена
Короля своего!»

Но тут наступил
Щекотливый момент.
Жена говорит:
— Предъяви документ.
Быть может, ты право
Имеешь на трон,
А может быть, ты —
Иностранный шпион.

Король собирает
Придворную знать:
— Должны наконец, вы, ребята,
Меня опознать!
А ну-ка, взгляните
На этот портрет!
Ну что, я похож
На него или нет?

Из массы придворных
Выходит одни:
— Не можем мы вас
Опознать, гражданин.
На этом портрете
Король молодой,
А вы, посмотрите, —
Совсем уж седой!

Король прямо с места
На площадь помчал
И очень там долго
Народу кричал;
— А ну, отвечай мне,
Любимый народ,
Король я тебе
Или наоборот?

Народ совещался
Четыре часа.
Ругался, плевался,
Затылки чесал.
Потом говорит:
— Может, ты и король,
Но только ты нас
От ответа уволь.

Не видели мы
Короля своего.
В закрытой карете
Возили его.
Кого там возили —
Тебя или нет,
Ответить не можем.
Таков наш ответ.

Узнав, что народ
Отказал наотрез,
Король разозлился
И в драку полез.
Потом заметался,
Забегал в слезах
И умер буквально
У всех на глазах.

У старого замка
Тропинка бежит,
А рядом с тропинкой
Могилка лежит.
Кто там похоронен?
Отвечу, изволь,
В могилке лежит
Неизвестный король.

С тех пор пробежало
Две тысячи лет,
И к людям теперь
Недоверия нет.
Сейчас вам на слово
Поверит любой,
Конечно, когда у вас
Справка с собой.

Мальчик стричься не желает,
Мальчик с кресла уползает,
Ногами упирается,
Слезами заливается.
Он в мужском и женском зале
Весь паркет слезами залил.
А волосы растут!

Парикмахерша устала
И мальчишку стричь не стала.
А волосы растут!
А волосы растут!

Год прошел,
Другой проходит…
Мальчик стричься не приходит:
А волосы растут!
А волосы растут!

Отрастают, отрастают,
Их в косички заплетают…
— Ну и сын, — сказала мать,
Надо платье покупать.

Мальчик в платьице гулял,
Мальчик девочкою стал.
И теперь он с мамой ходит
Завиваться в женский зал.

За город начал
Рыбак собираться.
Удочку взял,
Чтобы рыбу ловить,
Взял дождевик,
Чтобы им укрываться,
Взял самовар,
Чтобы чай кипятить.

Взял он кровать,
Чтобы спать на кровати.
Взял он ковер,
Чтоб на нем загорать.
Взял он дрова,
Чтоб ему не искать их.
Взял чемодан —
Почему бы не взять?

Взял керогаз,
Полотенце,
Мочалку,
Книги,
Журналы,
Кресло-качалку,
Лампу,
Ружье,
Сапоги,
Одеяло.
Взял он собаку,
Чтоб все охраняла.
Ровно две тысячи
Нужных вещей
Стал он укладывать
В лодке своей.

Лодка качнулась,
Воды зачерпнула,
Перевернулась
И вмиг утонула.

Ровно неделю потом
Из реки
Вещи вытаскивали
Рыбаки.

И говорили;
— Послушай, чудак,
Ты кто угодно,
Но не рыбак.
Ведь для хорошего
Для рыбака
Удочка только нужна
И река!

В жизни я видел немало картинок.
Однажды собака мой съела ботинок,
Но это был случай
Не самый могучий.

Мальчик Вова пяти лет
Съел автобусный билет.
Папа деньги заплатил,
А он взял и проглотил.
Тут, опасен и хитер,
Вдруг заходит контролер.
И как только он заходит,
Сразу с Вовы глаз не сводит.
— Ваш билетик.
— Нет билета.
— Ох, не нравится мне это.
Значит, вам несдобровать,
Значит, будем штрафовать.
Дайте тысячу рублей
И глядите веселей.

Бедный папа так и сел:
— Наш билет ребенок съел.
Мы всегда с билетом едем,
Только он сегодня съеден.

Но, опасен и хитер,
Рассмеялся контролер:
— Я не верю вам, родитель,
Вы неправду говорите.
Я сто лет живу на свете,
Но не помню, чтобы дети…
Чтоб они билеты ели.
Ну, котлеты, ну, тефтели…
Но у нас в Стране Советов
Люди не едят билетов.

Все вокруг как загалдят:
— Нет, едят, едят, едят…
— Например, мой внук Антон,
Он все время ест картон.

— А наш Петенька, к примеру,
Ест опилки и фанеру.
Если щепочка лежит,
Он сейчас же прибежит.

— А у нас такое было!
Наш ребенок скушал мыло.
Испугался мальчуган —
Взял и спрятался в чулан:
За закрытыми дверями
Час плевался пузырями.

И сказал водитель с места:
— Моя дочь
Почти невеста.
Ей уже, наверно, пять,
Надо мужа выбирать.
А она жует окурки
И кусочки штукатурки.
А мой сын — Роман Романыч,
Он съедает соску за ночь.
И почти заплакал он
В микрофон.

В этот миг контролер
От растерянности
Потерял половину уверенности:
— Впрочем, может,
Я не прав.
Я могу уменьшить штраф. —
А автобус весь расцвел
И такую речь повел:

— А у нас один ребенок
Съел пятнадцать
Штук пеленок,
Коврик, одеяло
И сказал, что мало.

— А у нас есть мальчик Витя.
Он такой, что извините.
Он затеял драку
И укусил собаку.
— А у нас один сосед
Взял и съел велосипед.
Представляете, ребенок
По кусочкам съел «Орленок»!
— Видно, в доме не хватало
Витаминов и металла.

— В наш колхоз «Передовик»
Как-то въехал грузовик.
Мы товары разгружали,
тут ребята прибежали
Все объели до колес.
Шофер пролил море слез.

— Но не шофер, а шофер.
— Он от слез чуть не помёр.
— Не помёр, а помер!
— Я же вам не Гомер!
— Да, не Гомер, а Гомер!
— У меня от вас тремер
— Не тремер, а тремер!
— Приведите премер.
— Но не премер, а пример.
— Я ж сказал, я — не Гомер.
— Не Гомер, а Гомер…
— Тьфу ты! Что б ты помер!

— А у нас случилось так —
Наши дети съели танк.
Танк — он тоже ведь в металле.
Налетели, обглодали…
Очень быстро, очень чисто
Обглодали до танкиста.

Тут подходит остановка.
Контроллер крутнулся ловко,
Посмотрел на всех вокруг,
Да и вывалился вдруг:
— Обойдусь я без ихнего
Рублика,
Это очень опасная публика.

Рассказ мой вроде ни о чем
И в то же время обо всем.

Один известный кое-кто
Нам всем глаза открыл на то,
Что то, что мы считали тем,
Оно меж тем не то совсем.
И нам пора расстаться с ним
И заменить его другим.
И сразу же во всех местах —
В домах, столовых, детсадах —
Все стали новое внедрять,
А старое искоренять.

А то это или не то —
Вокруг не понимал никто.
Прошло полгода или год —
Внедренье толку не дает.
А тут известный кое-кто
Вдруг почему-то стал никто.
А дело оказалось в том,
Что он ошибся кое в чем,
И кое в ком, и кое-где.
Короче говоря, везде.

И был другой рецепт назначен:
Все делать так же, но иначе.

И сразу же во всех местах —
В домах, столовых, детсадах —
Все стали новое внедрять,
А старое искоренять.
А то ли это иль не то —
Вообще не понимал никто.
И стало хуже кой-кому
От этого внедрения.
Уж больно верим мы тому,
Кто создает учения.

Наука движется вперед,
Лет через сто она поймет,
Что нужно есть, что нужно пить,
Что нужно жарить, что варить
И что настаивать на чем,
Но мы уж будем ни при чем.