Егор Летов

Что означает
Что происходит
Когда прекращают работать законы
Земного тяготения
Когда исчезает земное притяжение
Отказывает
Не действует
Забывается
Земля не держит
Пинает изгоняет прочь
Толкает тебя вон
Посылает на хуй
Куда летят все знаки препинания
Приливы крови отливы мочи
И тому подобная эквилибристика
Когда земля матушка
Велит тебе ласково и душисто
ПИЗДУЙ, РОДНОЙ!!

Он сказал поехали
И махнул рукой.

Я уже не смогу опомниться
Я уже не смогу оправиться
Я уже не смогу одуматься
Я уже не смогу убояться
Никогда мне не быть Иудой
Никогда мне не быть Антихристом
Я уже ни на что не годен
Одна мне дорога — в рай.

Сквозь ветхую крышу текла озорная заря
текла безмятежно и густо
Сквозь ветхую крышу на запятнанные простыни
На больничные подушки
На большие подоконники
На столы и подоконники
Печальные большие словно трещины в стакане
Немыслимые словно отрывной календарь.

А рыжую кошку смотрело в подвал
Должно быть должно быть
Ей виделись там земноводные вещи
И рыжая кошка тянула в подвал
А я всё звенел и звенел телефоном
Какая досада — нога затекла
Протёрся рукав прохудился на локте
И чай — такой жидкий.

Глупый мотылёк
Догорал на свечке
Жаркий уголёк
Дымные колечки
Звёздочка упала в лужу у крыльца…
Отряд не заметил потери бойца

Мёртвый не воскрес
Хворый не загнулся
Зрячий не ослеп
Спящий не проснулся
Весело стучали храбрые сердца…
Отряд не заметил потери бойца

Не было родней
Не было красивей
Не было больней
Не было счастливей
Не было начала, не было конца…
Отряд не заметил потери бойца

Уважаемые покупатели
Профессионалы и любители
Легендарные победители
Дорогие зрители
Почётные гости
Славные добрые люди
Родители
Покупайте свежее мясо
Налетайте, господа.

Я бы облако я бы дерево
Я бы рыба в болотной слякоти
Я бы ветер летел по ступенькам
Я бы мышка-норушка в снегу
Да только вот извинений я ваших не приму
Извините, никак не могу
Мои храбрые добрые мои друзья

Наше дело почётное
словно купание в жиже навозной
Наше дело геройское
словно битва с прыщами на собственной заднице
Наше дело живое, юное
словно листва гробовая осенняя
Наше дело последнее
словно вечно последний раз.

Сочный прыщ половых проблем
Немая жопа сопливых дней
Полоса безразличных слов
Потные подмышки поездов

Давайте вместе кончим
Нам пора кончать
Нас пора кончать
Нам пора кончать

Самокат чёрно-белых снов
Прокатился в простых умах
Простыня улетает вдаль
Цыплёнок ищет себе желток

Давайте вместе кончим
Нам пора кончать
Нас пора кончать
Нам пора кончать

Сырой картофель небытия
Волос в горле который год
Туалетной бумаги ком
Привыкает к своей судьбе

Давайте вместе кончим
Нам пора кончать
Нас пора кончать
Нам пора кончать

Да, много воды утекло
Всеми соками радуги
А та, что осталась — так, не вода —
Демисезонное оледенение —
Даже не скрипнет под колесом
Не говоря уже о драгоценном моём сапоге с каблучищем
А в небе алеет плывёт раздаётся
Пятно неудачи доселе неслыханной
Дюже позорной
Нежданной
Негаданной
Так никому и неведомой вовсе.
Во весь мой раскидистый взор
Дурацкий узор из извилистых вещей,
сиволапых натюрмортов и гнилых овощей
Во весь мой разнузданный зрак
Эти натюрморты
И резвый топорик коварный кровавый
Зарытый тайком в каменистой листве.
Такое постигло меня однажды
Не помню только — на кладбище или в москве
А, ну конечно же.

Ни времени ни пространства
Лишь скорбная воля
Да терпеливая вера звериная
В то, что сменят нас однажды
Новые ангелы
Свежие бесы
Ещё большие карлики великаны
В то, что весна постучится в наши двери
В то, что победа встанет на пороге
В то, что наши возмутительные боги
Вдруг возьмут да и заглянут
К нам на огонёк.

Ведь никто не возвратился оттуда
Объяснить нам наш щенячий отчаянный свет
Значит — злые пузыри
И небо, как кофе
И небо, как кофе

Ведь никто не возвратился оттуда
Оправдать наш безобразный оскаленный стыд
Лишь дрянные костыли
И небо, как кофе
И небо, как кофе

Ведь никто не возвратился оттуда
Чтоб унять наш коренной вопросительный страх
Остаются только жёлуди
И небо, как кофе
Небо, как кофе.

Намеченной жертвы распростёртый клюв
Затраченных усилий захудалый гнев
Очередь за солнцем на холодном углу
Я сяду на колёса — ты сядешь на иглу.

Отрыгнув сомненья, закатав рукав
Нелегко солдату среди буйных трав
Если б он был зрячий — я бы был слепой
Если б я был мёртвый — он бы был живой.

Так обыщи же моё тело узловатой рукой
Заключи меня в свой параличный покой
Меня не застремает перемена мест
Стукач не выдаст — свинья не съест.

По больному месту да калёным швом
По открытой ране да сырой землёй
Из родной кровати да в последний раунд
Из крейзовой благодати да в underground.

Намеченной жатвы распростёртый взгляд
Утраченных иллюзий запоздалый гнёт
Очередь за солнцем на холодном углу
Я сяду на колёса — ты сядешь на иглу.

Озверение сынов Отчизны
Бьётся с озверением всех иных прочих
Но единое желание у всех у них
Убивать, убивать всех иных прочих

Здесь стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

Чёрная сотня, красный фашизм,
Русский шовинизм, красный фашизм
Тоталитаризм, милитаризм
Терроризм, нацизм, короче — фашизм

Здесь стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

На любое моё движение
Их реакция предусмотрена
В лучшем случае — равнодушие
В худшем случае — патология

Здесь стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

Ты засмейся красным смехом
И вцепись в моё горло, да так, чтоб в усмерть
Ведь если я такой добродушный
Научи меня душить и кусать

Мне стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

Ненависть, ненависть
Ненависть, ненависть
Ненависть, ненависть
Ненависть, ненависть
Всех объединяет ненависть
Всех объединяет ненависть
Всех объединяет одно желание —
Убивать и насиловать всех иных прочих

Мне стыдно быть хорошим
Стыдно быть хорошим

Человек человеку — волк

Люди друг друга опять ненавидели
Делали всё, чтобы было неважно
Недужно, нещадно, отчаянно
Как бы случайно
Как бы нечаянно
Люди мучались опять
Они были как могилы
Но горячие внутри
Мне сейчас вот 33
Но я всё ещё пытаюсь
И надеюсь, что могу
Не разминуться с очередным
С без вести пропавшим.

Я простудился и умер
от горячего жидкого насморка
и глаза у меня стали, как фотография
а кожа, как лестница снизу наверх
губы мои рассосались, как злокачественная опухоль
сердце моё стало, как пыльная лампочка
в коммунальном кирпичном сортире
власы мои заострились, впились
в моё мясо, на вкус стало, словно сентябрь
а вы уж собрались меня у дверей
а я простудился и умер.

Завтра будет скучно и смешно
Это не больно — просто вчера был день
Завтра будет вечно и грешно
Это не важно — важен лишь цвет травы

Соль насыпана на ладонь
Она
Рассыпана на ладони…
…мышеловка захлопнулась!

Солдат подумал, что я больной
Майор подумал, что я ебанулся
И все они решили, что я опасен
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу

А мертвая мышь в кармане гниёт
А мертвая мышь гниёт в кармане
И теперь никто никого не найдёт
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу

Он стиснув зубы, смотрел мне вслед
Всё было словно на самом деле
Но приглядевшись он очень понял
Что я не оставляю следов на свежем снегу

Меня давно бы засадили в craze
Меня давно бы уж поймали в яму
Они нашли бы меня по следу
Но я не оставляю следов на свежем снегу

Не оставляю следов на снегу
Не оставляю следов на свежем снегу
Он стиснув зубы смотрел мне вслед
Всё было словно на самом деле
Но приглядевшись он сразу понял
Что я не оставляю следов на свежем снегу

Свои подумали, что я — чужой
Чужие заподозрили, что я ебанулся
И все они решили, что я опасен
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу

А мёртвая мышь в кармане гниёт
А мёртвая мышь гниёт в кармане
И теперь никто никого не найдёт
Ведь я не оставляю следов на свежем снегу

Меня давно бы уж зарыли в снег
Меня давно бы уж загнали в яму
Меня давно бы уж нашли по следу
Но я не оставляю следов на свежем снегу

Не оставляю следов на снегу.

Ни обуха плетью нечаянно перешибить
Ни соплёю небесный огонь загасить ненароком
И уж конечно на грабли никак не ступить наповал
слепошарым своим говнодавом
Ты даже пирожком подавиться — и то толком
не можешь
не смеешь
А туда же — в берсерки коварного слова
проворного дела
по осени пепельной
вовсе не болдинской.

1.
Однажды иду любуюсь вдруг чувствую мне что-то в харю пихается — глядь, а это кукиш — это я гляжу, а одна моя рука мне кукиш кажет, то есть это моё сверхэго мне фигушки демонстрирует. Ну, тогда моё эго взяло и тоже фигушку сверхэгу показало — другой рукой. Вот так я и иду — одна моя рука мне в рожу кукиш суёт, а во второй тоже кукиш, но уже на вытянутой дистанции. Вот этак мои эго и сверхэго воюют. Я взял и намазал сверхэгов кукиш полынью, чтоб хоть пахло-то приятно, как мятная жевачка у самого носа то есть. И иду я так по свалке, и обдувают меня ветры смрадными зловонностями — а я ничего и не чувствую, ведь у меня под носом крепкая полынная вонь. Вот так я и шёл, потом пришёл. Смотрю — гора. Сел на самый краешек над коричневой речкой и сразу успокоился.

2.
На моём лице с самого утра упорно проступала улыбка. Я прилагал все старания, чтоб загнать её внутрь, под холодную липкую кожу, но она с лёгким шелестом проступала вновь и вновь. Прохожие останавливались оборачивались их указующие на меня пальцы вытягивались в подзорные трубочки и змеились. Я ничего не мог поделать с этой улыбкой — в ярости я со всей силы пизданул по ней звонким кулаком — она прямо так и полезла наружу. Я взмахнул руками засмеялся и побежал.

Собака измучилась, глядя
Взирая, смотря
На её месте я давно бы подох, зачеркнулся
Ибо снег тает, мягко говоря
И весна наступает, извиняюсь за выражение.

Запустил лицо в центр
Ягодной мякоти
Вынырнул
Окровавленным ртом
И опять ещё глубже
Волокна трещат
Выливается брызгаясь
Масляный звук
Кожура где-то сзади вокруг
Растворяюсь не помню
Всё больше
Всё мягче
И вот наконец
Впереди
В сочном тумане:
«Это Ты? Привет».

Осенняя муха хлынула к форточке
Словно крысиное полчище к сахарной дудочке.
Словно снегурочка к пылкому свадебному костру
Словно бумажный кораблик к апрельскому водовороту
Словно наш брат к ослепительной
Амбразуре.

Распалённая апатия
Грозовая демократия
Роковое освинение
Наповал приговорённых

Энтропия растёт

Изощрённые мутации
Широта дебилизации
Диктатура вырождения
Поздравляю с наступающим

Энтропия растёт

Да пожнётся то, что сеется
В стылом воздухе шевелится
Красный смех оцепенения
Добровольных заключённых

Энтропия растёт

Скоро звёзды башкою оземь
Будем жрать себя изнутри
Скоро звёзды башкою оземь
Будем жрать себя изнутри

Энтропия растёт

Я не спал десять тысяч ночей
Мой желудок набит до отказа снежками
Окурками, пирожками, картофельной шелухой
Мне под веки насыпали сахар
Мне в виски понатыкали гвозди
И сердце моё словно тусклая пыльная лампочка
в коммунальном промозглом сортире
И губы мои словно опухоль
И глаза словно на фотографии
И весь я комок пластилина
брошенный в чей-то глубокий костёр
Плавно рассасываюсь
Расплываюсь
В жадном настойчивом пламени
А надо мною лишь звёздное стылое небо
И чьи-то сосредоточенные
Внимательные
Лица.

Рука повисла в небе — полном до краёв
Мои ошибки устилают мой позор
Я сочно благодарен — словно кошкин блёв
Я смачно богомолен — словно приговор

Но мне придётся выбирать —
Кайф или больше
Рай или больше
Смерть или больше… хей-йо.

Я буду ласковым, как тёплый банный лист
Я буду вежливым, как битое окно
Я буду благотворен, словно онанист
Я буду зазеркален, словно всё равно

Но мне придётся выбирать —
Кайф или больше
Рай или больше
Смерть или больше… хей-йо.

Игрушки взорваны — такой смешной нарыв
Глухие пуговицы слов и петли глаз
Я буду безграничен, как презерватив
И буду непорочен, словно унитаз

Но мне придётся выбирать —
Кайф или больше
Рай или больше
Смерть или больше… хей-йо.

На что я молюсь?
На цветущие яблони я молюсь
Да на майские ливни знобящие
Кресты кладу — словно саблей наотмашь
Кланяюсь — землю давлю белокаменным лбом
Смерть выдавливаю из земли
И сам Господь за мной поспешает
Ходит Господь за мной по пятам
С писаной торбой
То дорогу мне перебежит
Закричит захохочет
То рублём одарит
То под самым носом нагадит
То ужаснётся
А то руку пожмёт скажет:
«Ну ты и мудак».

Солнце садится — красное как холодильник
На куске деревянного дома сидит одетая девушка
У девушки харя такая и волосы жёлтые крашеные
И ноги она раздвинула в две стороны
Но она не выпимши — только кажется, что выпимши
А по правде — не выпимши
И смотрит она в одно место
А кругом люди ходят обнимают друг друга и песни поют
к коммунизму идут
и солнце садится, распространяя запах полезных витаминов
А девушка в позе сидит
И в одно место смотрит.

Нас разрежут на части — и намажут на хлеб
Нас разрежут на части — и намажут на хлеб
Коренными зубами разжуют, а потом —

нас из жопы высрут вон!

Всех нас сварят вкрутую, и слюной обольют
Всех нас сварят вкрутую, и слюной обольют
Переварят в желудке, попердят — а потом —

нас из жопы высрут вон!

Забудем на время и выключим день
Закружится небо в высокой траве
И кто-то тихонько заплачет внутри
Пусть ветер поганит мои волоса
Другие деревья по горло в воде
Какое мне дело — я буду молчать

Тотальный пожарник задохся во сне
Семья его плачет, семья его спит
И волосы рвёт на себе и на нём
Прибиты гвоздями к гробам изнутри
Им кажется, будто они неспроста
Какое мне дело — я буду молчать

Какое мне дело до ваших собак
Какое мне дело до ваших болот
А ветер крепчает и кто-то молчит
Пусть злые собаки играют в садах
Пусть чёрные листья в волшебном лесу
Какое мне дело — я буду молчать

Какое мне дело —
я буду молчать —

Машина шинелит треножая со-
Бака ребреeтся бaка.
Ли?сти ли?сти ле.
И машина собаку ПРОПОРOПАЛА
Прохожие кашли
Позёвые чки
Бака липует — дресная мясня?
Лишь я один бредил руками.
И то по кривычке.

Весь мир в кармане
У Левенбука
С глазами влажными, блестящими
Сочными, искристыми
Притягательными, словно девичьи письки
И не завидно мне
И не злостно
Однако погано
И больно уж шибко и часто
Досадно знакомое ощущение —
Как будто проснулся
И больше ничего.

Каждому воздать
Стократно сторицей
Воздать по делам по заслугам
Уважить свинцовым уважением
Отличить родимым пятном
Почётным караулом
Триумфальным салютом
представить к внеочередному воскресению
наградить всенародным вниманием
Выдать каждому по солнечному пёрышку
По огненному зёрнышку
По калёной косе
По сухой стрекозе
По румяному лицу
Обручальному кольцу
По пасхальному яйцу
По тарелке до краёв
По спасительному кругу
По стерильному бинту
На добрую память
Об удачной операции
Об успешном окончании
Окопной войны.

Уж четвёртые сутки брожу по округе
В пьяном бреду в алкогольном бесстыдстве
Мешаю колхозникам сеять картофель
Мешаю картофель боготворить
Ворочаюсь в центре цветущего поля
Стебли мну гибель сею
Словно картофель
Кричу спотыкаюсь
Валяюсь
Катаюсь по травам могучим
Штаны все об них измарал в спелой зелени безутешной
В сердце мутная белая рань
В голове густая дрянь
В поле бесы, в теле раны
Глаза в сухости
И руки незнамо где.
Да и вообще нигде.

Предательского дядю повели на расстрел
Хорошенькую тётю потащили в подвал
В товарные вагоны загружали народ
Уверенные папы продолжали учить:
так закалялась сталь

Предательского дядю повели на расстрел
Кремлёвские куранты отзвонили отбой
Покинутое тело укусила луна
Умело накарябав у него на груди:
так закалялась сталь

Предательского дядю повели на расстрел
Слепые очевидцы говорили: «Судьба!»
Уверенные папы продолжали поход
Калёными клинками оставляя наказ:
так закалялась сталь

Историю вершили закалённым клинком
Историю крушили закалённым клинком
Историю кололи закалённым клинком
Виновную историю пустили в расход.
Так закалялась сталь.

Я распят на кресте окна
Ты повешен петлёй слюны
Он глотает целебный дым
Подавившись капустой лжи

Но ржавые пятна по всей стене
Везде наследили разбитые головы
Своё говно не пахнет

Нахлобучу себе на лоб
Шапку вредных дурных идей
Обрету дорогой ценой
Запоздалый кусок ума

А ржавые пятна по всей стране
Но комиссара рука не дрогнет
Ведь своё говно не пахнет

Золотое молчанье уст
Ежедневный тревожный свист
Динамичный голодный хруст
Генеральский весёлый хлыст

А ржавые пятна по всей земле
Везде наследили разбитые руки
Ведь своё говно не пахнет

увы!..

Из извё
ст
зд
чатой стиснутости —
Пошёл я на гору
Трава высыхает
Вот вечер начался
Мальчишки вслепую играют в футбол
Окошки сгорают
Пыль падает время от времени
Тихо звоня в колокольчик…
Гора оказалась воронкой.

Замедленный шок, канавы с водой
Бетонные стены, сырая земля
Железные окна, электрический свет
Заплесневший звук, раскалённый асфальт

А мир был чудесный, как сопля на стене
А город был хороший, словно крест на спине
А день был счастливый — как слепая кишка
А он увидел солнце…

Пластмассовый дым, горелая вонь
Колючая проволока вдаль километрит
Обрезки резины, колёса и шлак
Слепые траншеи, сухая трава

А мир был чудесный, как сопля на стене
А город был хороший, словно крест на спине
А день был счастливый — как слепая кишка
А он увидел солнце…

Дозорные вышки, осколки стекла
Кирпичные шеренги, крематорий дымится
Консервные банки, обрывки бумаг
Автомат, униформа и противогаз

А мир был чудесный, как сопля на стене
А город был хороший, словно крест на спине
А день был счастливый — как слепая кишка
А он увидел солнце…

Царапал макушку бутылочный ноготь
Чернели созвездия тучными комьями
Косматые рифмы ворочались на языке
Шершавая заполночь пышно свербила сморкалась роилась
хитиновым нимбом
язвительным полчищем
тараканами попросту говоря
И гневные прадеды славно сочились
в прыщавых деревнях
в промозглых курганах
Проявляя смекалку, слюнявыми пальцами
безошибочно выявляли направление всякого ветра
Давали начала и прозвища рекам ручьям
Знали меня помнили
И улыбались.

Стой и смотри, стой и молчи —
Асфальтовый завод пожирает мой лес
Моё горло распёрло зондом газовых труб
Мои лёгкие трамбуют 100-пудовым катком.

Лицом с размаху в вашу грязь
С разбега задом в ваше дерьмо!

Стой и смотри, стой и молчи —
Асфальтовый закон затыкает мне рот
Социальный мазут заливает мне глаза
Урбанический хохот в мой искусанный мозг.

Лицом с размаху в вашу грязь
С разбега задом в ваше дерьмо!

Стой и молчи, стой и смотри
На распухшие норы промышленных труб
На раскалённый зевок рациональных вещей…
Асфальтовый завод пожирает мой лес.

Лицом с размаху в вашу грязь
С разбега задом в ваше дерьмо!

Зоркие окна —
Кто согреет зоркие окна?

Пожалей беззвучными словами
Своего оловянного Христа

Жадные пальцы
Кто накормит жадные пальцы?

Обними голодными руками
Своего неспасённого Христа

Беглые тени
Кто поймает беглые тени?

Спеленай надёжными цепями
Своего безнадёжного Христа

Скользкие вены
Скользкие тревожные вены

Поцелуй холодными губами
Своего зазеркального Христа

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Круглое небо
Кто накажет круглое небо?

Задуши послушными руками
Своего непослушного Христа

Дома всё в порядке
Трезвый хозяин
Белый передник
Полный порядок
Безукоризненный
Полная чаша
Полная мера
Твёрдая память
Ни дыхнуть ни пёрнуть
Ни других забот.

Мёртвые не тлеют, не горят
Не болеют, не болят
Мёртвые не зреют, не гниют
Не умеют — не живут

Словно на прицел, словно в оборот
Словно под обстрел, на парад, в хоровод
Словно наутёк, словно безоглядно
И опять сначала —

Мёртвые не спорят, не хотят
Не стареют, не скорбят
Мёртвые не сеют и не жнут
Не потеют, не поют

Словно напрямик, словно камнем с моста
Словно всё впереди, словно все по местам
Словно позавчера, словно послезавтра
И опять сначала —

Словно целый мир, словно снежный ком
Словно напрямик, наугад, напролом
Словно навсегда, словно безвозвратно
И опять сначала —

Мёртвые не хвалят, не бранят
Не стреляют, не шумят
Мёртвые не сеют, не поют
Не умеют, не живут