Георгий Валентинович Плеханов:
«Когда поэту не нужен и не понятен окружающий его человеческий мир, то он сам остается ненужным и непонятным для окружающего человеческого мира.»
Платон:
«Поэт — существо легкое, крылатое и священное, и он может творить лишь тогда, когда сделается вдохновенным и исступленным и не будет в нем более рассудка.»
Оскар Уайльд:
«Вся скверная поэзия порождена искренним чувством. Быть естественным — значит быть очевидным, а быть очевидным — значит быть нехудожественным.»
Пол Четфилд:
«Поэзия — музыка мысли, доносимая до нас в музыке языка.»
Лев Карсавин:
«Поэт — дитя, он смеется лучшим в мире смехом — смехом сквозь слезы.»
Георг Кристоф Аихтенберт:
«У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.»
Джордж Ноэл Гордон Байрон:
«Нельзя вблизи сидящих на престоле Стоять певцу.»
Аристотель:
«Поэзия — удел человека или одаренного, или одержимого.»
Федерико Гарсиа Лорка:
«Поэтический образ — это всегда трансляция смысла.»
Сэмюэл Тейлор Кольридж:
«Ни один великий поэт не может не быть одновременно и большим философом.»
Сэмюэл Джонсон:
«Знание предмета для поэта то же, что прочность материала для архитектора.»
Анна Андреевна Ахматова:
«Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда.»
Владимир Галактонович Короленко:
«Стих прежде всего — гармония.»
Константин Мелихан:
«Первым поэтом был тот, кто сравнил женщину с цветком, а первым прозаиком – тот, кто сравнил женщину с другой женщиной.»
Йохан Хёйзинга:
«Любая древняя поэзия есть вместе с тем и в тоже самое время культ, праздничное увеселение, коллективная игра, проявление искусности, испытание или загадывание загадок, мудрое поучение, переубеждение, околдовывание, ясновидение, пророчество, состязание.»
Неизвестный автор:
«Негодование делает поэтом.»
Цицерон:
«Мы ведь знаем мнение величайших ученых, что разные отрасли знания требуют изучения и наставления, поэтическую же способность создает сама природа, и поэт творит из своего духа и в то же время как бы вдохновляется свыше.»
Никола Буало:
«Один безупречный сонет стоит длинной поэмы.»
Роберт Браунинг:
«Ты хочешь, чтобы твои песни не умерли? Пой о сердце человека.»
Генрих Гейне:
«Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.»
Марселен Бертло:
«Искусство и поэзия достигают полного развития только благодаря тесному союзу их руководящих представлений с теми познаниями о природе и реальности, которые достигнуты наукой.»
Генри Лонгфелло:
«Поэзия — это солнце, солнце с его темными пятнами и затмениями, освещающее весь мир.»
Александр Сумароков:
«Поэзия ― любовной страсти дочь И ею во сердцах горячих укрепилась, Но ежели осёл когда в любви горит, Горит, но на стихах о том не говорит.»
Шарль Рамю:
«Поэт — самое одинокое и наименее одинокое существо на свете.»
Лев Николаевич Толстой:
«Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает Настоящий поэт сам невольно и страданьем горит, и жжет других, и в этом все дело.»
Перси Биши Шелли:
«Поэзия — памятник, в котором запечатлены лучшие и счастливейшие мгновения самых лучших и счастливейших умов.»
Стивен Уоллес:
«Вся поэзия — экспериментальная поэзия.»
Сергей Бонди:
«Ранние стихи Лермонтова, к сожалению, дошли до нас.»
Джон Китс:
«В свой час своя поэзия в природе.»
Элиас Канетти:
«Подлинные поэты встречаются со своими персонажами лишь после того, как создали их.»
Эмиль Мишель Чоран:
«Ветер, который так прекрасно замещает музыку и поэзию. Странно, что в краях, где он дует, ищут каких-то других средств выражения.»
Чарльз Лэм:
«Истинный поэт грезит наяву, только не предмет мечтаний владеет им, а он — предметом мечтаний.»
Лидия Обухова:
«Поэзия — это первоначальная попытка расковать немоту мысли.»
Максим Горький:
«Прославим поэтов, у которых один бог — красиво сказанное бесстрашное слово правды.»
Перси Биши Шелли:
«Поэты — непризнанные законодатели мира.»
Игорь Субботин:
«Поэт — лишь перо в руках окрылённой души.»
Джеймс Дуглас Моррисон:
«Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.»
Осип Мандельштам:
«Эти ваши стихи можно удалить из моего мозга только хирургическим путем.»
Платон:
«Кто идет к вратам поэзии, не вдохновленный музами, воображая, что одно искусство сделает его поэтом, тот и сам несовершенен, и поэзия его — ничто в сравнении с поэзией вдохновленного.»
Филодем из Гадары:
«Стихи если и приносят пользу, то не как стихи.»
Бенджамин Джонсон:
«Не всякий, кто может писать стихи, — поэт.»
Верлибр:
«Верлибр, победа разума над размером.»
Жан Расин:
«Поэты имеют то общее с еретиками, что они всегда защищают свои произведения, но что совесть их никогда не оставляет их в покое.»
Демокрит:
«Все, что поэт пишет с божественным вдохновением и святым духом, то весьма прекрасно.»
Овидий:
«Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.»
Михаил Аркадьевич Светлов:
«Поэзия — моя держава, Я вечный подданный ее.»
Томас Бабингтон Маколей:
«Анализ — не дело поэта. Его призвание — воспроизводить, а не расчленять.»
Акутагава Рюноскэ:
«Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии.»
Ханс Георг Гадамер:
«Когда легко написать хорошее стихотворение — трудно сделаться поэтом.»
Джон Кейдж:
«Мне нечего сказать, и я говорю это, это и есть поэзия.»
Стефан Малларме:
«Стихи делают не из мыслей, мой дорогой. Стихи делают из слов.»
Альберто Моравиа:
«Что мне нравится у поэтов – это поэзия.»
Ян Райнис:
«Поэзия и искусство — это особая форма не только выражения, но и познания.»
Морис Бланшо:
«Поэзия стала повседневностью.»
Александр Пушкин:
«Если век может идти себе вперёд, науки, философия и гражданственность могут усовершенствоваться и изменяться, — то поэзия остается на одном месте, не стареет и не изменяется. Цель её одна, средства те же. И между тем как понятия, труды, открытия великих представителей старинной астрономии, физики, медицины и философии состарились и каждый день заменяются другими, произведения истинных поэтов остаются свежи и вечно юны.»
Жан Кокто:
«Поэзия — это религия без надежды.»
Поль Элюар:
«Цель поэзии — полезная правда.»
Константин Георгиевич Паустовский:
«Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель.»
Роберт Бертон:
«Все поэты — безумцы.»
Афанасий Фет:
«Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик.»
Антоний Слонимский:
«Стихи могут быть без ритма, стихи могут быть без рифмы, стихи могут быть без смысла. — но нельзя, чтобы все сразу в одном стихотворении.»
Томас Стернз Элиот:
«Истинная поэзия воспринимается прежде, чем понимается.»
Леонид Латынин:
«Что касается поэзии, она всего лишь тень во времени, которая естественным образом повторяет форму нашего сумеречного сознания.»
Мигель де Сервантес Сааведра:
«Не следует обращать внимания на крохотные пятнышки на лучезарном солнце: пусть лучше подумают о том, сколько пришлось пободрствовать Гомеру, чтобы создать произведение, в котором так много света и так мало теней.»
Тадеуш Рицгер:
«От поэта часто остается одно-единственное стихотворение. Жаль, что неизвестно заранее, какое именно, а то бы можно было не писать всех остальных.»
Уистен Хью Оден:
«Отец стихотворения — поэт, мать — язык.»
Ралф Уолдо Эмерсон:
«Стихотворение должно состоять из строк, каждая из которых — стихотворение.»
Вергилий Марон Публий:
«Я не стремлюсь охватить своими стихами все.»
Сэмюэл Кольридж:
«Проза – это слова в наилучшем порядке, а поэзия – наилучшие слова в наилучшем порядке.»
Бенедетто Кроче:
«В поэзии нет фактов, а есть слова, нет реальности, а есть образы.»
Халиль Джебран:
«Между ученым и поэтом простирается зеленый луг: перейдет его ученый — станет мудрецом, перейдет его поэт — станет пророком.»
Мигель де Сервантес:
«Поэзия подобна нежной и юной деве, изумительной красавице, которую стараются одарить, украсить и нарядить многие другие девы, то есть все остальные науки, и ей надлежит пользоваться их услугами, им же — преисполняться ее величия. Но только дева эта не любит, чтобы с нею вольно обходились, таскали ее по улицам, кричали о ней на площадях или же в закоулках дворцов. Она из такого металла, что человек, который умеет с ней обходиться, может превратить ее в чистейшее золото, коему нет цены.»
Генрих Гейне:
«Весь мир надорван по самой середине. А так как сердце поэта — центр мира, то в наше время оно тоже должно самым жалостным образом надорваться. В моем сердце прошла великая мировая трещина.»
Томас Стернз Элиот:
«Поэзия — превращение крови в чернила.»
Мэтью Арнольд:
«Что может быть хуже для прирожденного поэта, чем родиться в век разума!»
Осип Брик:
«Отличие хороших стихов от плохих. В хороших стихах запоминаются хорошие строчки, а в плохих —плохие.»
Хенрик Эльиенберг:
«Поэзия — чувство, закованное в броню размера и рифмы.»
Владимир Галактионович Короленко:
«Поэтический язык — краткий, сжатый, картинный и музыкальный.»
Александр Александрович Бестужев:
«Да, да, в стихах моих знакомых Собранье мыслей — насекомых!»
Гораций:
«Художникам, как и поэтам, издавна право дано дерзать на все что угодно.»
Новалис:
«Поэзия – это проза среди искусств.»
Роберт Линд:
«Времена великих прозаиков наступали тогда, когда мужчины брились. Времена великих поэтов наступали тогда, когда мужчины носили бороды.»
Анатолий Васильевич Луначарский:
«Поэзия не может не быть поэзией своего времени и должна быть ею. Но тот, кто выражает черты своего времени, роднящие его с будущим, оказывается бессмертным.»
Михаил Савояров:
«Поэзия ― она как рвота. Попробуй, удержи её, Зажми хоть рот, стяни живот, Но всё равно прорвётся, пронесёт. И дырочку ― найдёт.»
Мацуо Басё:
«Мастера прошлого работали так старательно над поэзией хайкай, что им удавалось сочинить всего два или три хайку за всю жизнь. Для начинающего копировать природу легко — вот от чего они предостерегают нас.»
Джозеф Аддисон:
«Остроумно написанный памфлет точно отравленная стрела, которая не только наносит рану, но и делает ее неизлечимой.»
Инна Гофф:
«У поэтов стихи, как дети, рождаются от женщин.»
Людвиг Витгенштейн:
«Чтобы наслаждаться творчеством поэта, надо, я полагаю, любить и ту культуру, к которой он принадлежит.»
Лазарь Лагин:
«Хороших стихов мало у кого много.»
Ромен Роллан:
«Поэзия (как ошибочно считают люди наивные или пресыщенные) заключается не в ритмическом сочетании слов-погремушек, но в духе, который охватывает широкие горизонты и видит дальше и глубже, чем глаза человека.»
Илья Эренбург:
««Шуми левкой и резеда. С моей душой стряслась беда. С душой моей стряслась беда, Шуми левкой и резеда». Все понимают, что левкой не дуб и резеда не липа, шуметь они не могут. И всё-таки это хорошо, а почему хорошо, объяснить невозможно: такова поэзия. И, вспоминая Есенина, я всегда думаю: был поэт…»
Альфред Адлер:
«Поэты лгут, но их ложь приятна.»
Джон Ките:
«Поэт — самая непоэтичная из божьих тварей, ибо он лишен своего липа: он вечно стремится заполнить собой инородное тело.»
Антон Дельвиг:
«Цель поэзии – поэзия.»
Уильям Шекспир:
«Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.»
Дон Маркис:
«Поэзия — это то. что увидел Мильтон, когда ослеп.»
Сирил Конноли:
«Романтик – это неудавшийся священник, а романист – неудавшийся поэт.»
Лев Луни.:
«Бывают хорошие стихи, плохие стихи и стихи как стихи, последние ужаснее всего.»
Михаил Зощенко:
«Маловысокохудожественные стихи.»
Анатоль Франс:
«Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.»
Борис Слуцкий:
«И что такое поэзия, пусть даже не хорошая, а просто ― поэзия? Какие знаки различия носит Медный Всадник?»
Ролан Барт:
«Поэтическое воображение по сути своей не формирует, а деформирует образы.»
Давид Самойлов:
«Поэзия должна быть странной, Шальной, бессмысленной, туманной И вместе ясной, как стекло, И всем понятной, как тепло.»
Иосиф Бродский:
«Поэт – средство существования языка.»
Михаил Гаспаров:
«Мы уже в том возрасте, когда любят не поэтов, а стихотворения.»
Валерий Яковлевич Брюсов:
«Поэтический талант дает многое, когда он сочетается с хорошим вкусом и направляется сильной мыслью. Чтобы художественное творчество одерживало большие победы, необходимы для него широкие умственные горизонты. Только культура ума делает возможной культуру духа.»
Готхольд Эфраим Лессинг:
«Я давно уже считал, что двор — не место для поэта, который должен изучать природу. Но если пышность и этикет превращают людей в машины, то обязанность поэта — снова сделать из этих машин людей.»
Валерий Уланов:
«Поэзия — союзное звучание слов, подчёркивающее ритмом своего звучания настроение излагаемой темы.»
Жорж Батай:
«Поэт — не толпа, он неизлечимо одинок.»
Вильгельм Дильтей:
«Нельзя постичь жизнь поэта без знания процесса воображения.»
Иван Хемницер:
«Науки все корысть на свет произвела, Поэзия одна от чувств произошла.»
Перси Биш Шелли:
«Поэт смотрит на пороки современников как на временное облачение для своих созданий, прикрывающее, но не скрывающее их извечную гармонию.»
Шарль Бодлер:
«Поэзия …имеет целью только самое себя. Другой цели она иметь не может… Это не значит, что поэзия не должна облагораживать нравы, …что ее конечный результат не должен возвышать человека над уровнем обыденных интересов, сказать такое — было бы явной нелепостью. Я только утверждаю, что если поэт преследовал моральную цель, то он ослабил свою поэтическую силу, и . . . его произведение будет неудачно. Поэзия, под страхом смерти или упадка, не может ассимилироваться со знанием и моралью.»
Мурасаки:
«Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.»
Аристотель:
«Историк и поэт отличаются друг от друга не речью — рифмованной или нерифмованной, их отличает то, что один говорит о случившемся, другой же о том, что могло бы случиться. Поэтому в поэзии больше философского, серьезного, чем в истории: ибо она показывает общее, тогда как история только единичное.»
Поль Валери:
«Стихотворение есть растянутое колебание между звуком и смыслом.»
Эмиль Золя:
«Великая поэзия нашего века — это наука с удивительным расцветом своих открытий, своим завоеванием материи, окрыляющая человека, чтоб удесятерить его деятельность.»
Вольтер:
«Поэзия — музыка души.»
Иосиф Бродский ? Fin de siecle
Век скоро кончится, но раньше кончусь я.
Это, боюсь, не вопрос чутья.
Скорее — влиянье небытия
на бытие. Охотника, так сказать, на дичь —
будь то сердечная мышца или кирпич.
Мы слышим, как свищет бич,
пытаясь припомнить отчества тех, кто нас любил,
барахтаясь в скользких руках лепил.
Мир больше не тот, что был
прежде, когда в нем царили страх, абажур, фокстрот,
кушетка и комбинация, соль острот.
Кто думал, что их сотрет,
как резинкой с бумаги усилья карандаша,
время? Никто, ни одна душа.
Однако время, шурша,
сделало именно это. Поди его упрекни.
Теперь повсюду антенны, подростки, пни
вместо деревьев. Ни
в кафе не встретить сподвижника, раздавленного судьбой,
ни в баре уставшего пробовать возвыситься над собой
ангела в голубой
юбке и кофточке. Всюду полно людей,
стоящих то плотной толпой, то в виде очередей;
тиран уже не злодей,
но посредственность. Также автомобиль
больше не роскошь, но способ выбить пыль
из улицы, где костыль
инвалида, поди, навсегда умолк;
и ребенок считает, что серый волк
страшней, чем пехотный полк.
И как-то тянет все чаще прикладывать носовой
к органу зрения, занятому листвой,
принимая на свой
счет возникающий в ней пробел,
глаголы в прошедшем времени, букву ‘л’,
арию, что пропел
голос кукушки. Теперь он звучит грубей,
чем тот же Каварадосси — примерно как ‘хоть убей’
или ‘больше не пей’ —
и рука выпускает пустой графин.
Однако в дверях не священник и не раввин,
но эра по кличке фин-
де-сьекль. Модно все черное: сорочка, чулки, белье.
Когда в результате вы все это с нее
стаскиваете, жилье
озаряется светом примерно в тридцать ватт,
но с уст вместо радостного ‘виват!’
срывается ‘виноват’.
Новые времена! Печальные времена!
Вещи в витринах, носящие собственные имена,
делятся ими на
те, которыми вы в состоянии пользоваться, и те,
которые, по собственной темноте,
вы приравниваете к мечте
человечества — в сущности, от него
другого ждать не приходится — о нео-
душевленности холуя и о
вообще анонимности. Это, увы, итог
размножения, чей исток
не брюки и не Восток,
но электричество. Век на исходе. Бег
времени требует жертвы, развалины. Баальбек
его не устраивает; человек
тоже. Подай ему чувства, мысли, плюс
воспоминания. Таков аппетит и вкус
времени. Не тороплюсь,
но подаю. Я не трус; я готов быть предметом из
прошлого, если таков каприз
времени, сверху вниз
смотрящего — или через плечо —
на свою добычу, на то, что еще
шевелится и горячо
наощупь. Я готов, чтоб меня песком
занесло и чтоб на меня пешком
путешествующий глазком
объектива не посмотрел и не
исполнился сильных чувств. По мне,
движущееся вовне
время не стоит внимания. Движущееся назад
сто’ит, или стои’т, как иной фасад,
смахивая то на сад,
то на партию в шахматы. Век был, в конце концов,
неплох. Разве что мертвецов
в избытке — но и жильцов,
исключая автора данных строк,
тоже хоть отбавляй, и впрок
впору, давая срок,
мариновать или сбивать их в сыр
в камерной версии черных дыр,
в космосе. Либо — самый мир
сфотографировать и размножить — шесть
на девять, что исключает лесть —
чтоб им после не лезть
впопыхах друг на дружку, как штабель дров.
Под аккомпанемент авиакатастроф,
век кончается; Проф.
бубнит, тыча пальцем вверх, о слоях земной
атмосферы, что объясняет зной,
а не как из одной
точки попасть туда, где к составу туч
примешиваются наши ‘спаси’, ‘не мучь’,
‘прости’, вынуждая луч
разменивать его золото на серебро.
Но век, собирая свое добро,
расценивает как ретро
и это. На полюсе лает лайка и реет флаг.
На западе глядят на Восток в кулак,
видят забор, барак,
в котором царит оживление. Вспугнуты лесом рук,
птицы вспархивают и летят на юг,
где есть арык, урюк,
пальма, тюрбаны, и где-то звучит там-там.
Но, присматриваясь к чужим чертам,
ясно, что там и там
главное сходство между простым пятном
и, скажем, классическим полотном
в том, что вы их в одном
экземпляре не встретите. Природа, как бард вчера —
копирку, как мысль чела —
букву, как рой — пчела,
искренне ценит принцип массовости, тираж,
страшась исключительности, пропаж
энергии, лучший страж
каковой есть распущенность. Пространство заселено.
Трению времени о него вольно
усиливаться сколько влезет. Но
ваше веко смыкается. Только одни моря
невозмутимо синеют, издали говоря
то слово ‘заря’, то — ‘зря’.
И, услышавши это, хочется бросить рыть
землю, сесть на пароход и плыть,
и плыть — не с целью открыть
остров или растенье, прелесть иных широт,
новые организмы, но ровно наоборот;
главным образом — рот.
__ Fin de siecle — конец века (франц.).
Как вам это стихотворение?
Сожалеем, но у нас пока нет этого стихотворения в аудиоформате.
Если Вы хотели его услышать, напишите, пожалуйста, в комментариях и мы постараемся оперативно подготовить запись.
Благодарим за понимание!
Анализ стихотворения
Вот что нашлось на YouTube по этому запросу
Сожалеем, если Вы не нашли на нашем сайте то что искали. Помогите нам стать лучше, ответив на 2 вопроса.
Также вы можете заказть анализ стихотворения у нас, заполнив форму.
Другие произведения автора
Иосиф Бродский ? Перед прогулкой по камере
Иосиф Бродский ? Подражание Горацию
Иосиф Бродский ? О если бы птицы пели и облака скучали
Иосиф Бродский ? Глаголы
Иосиф Бродский ? Вальсок
Иосиф Бродский ? Пришел сон из семи сел
Иосиф Бродский ? Ахматовой
Иосиф Бродский ? Пора давно за все благодарить
Иосиф Бродский ? Новые стансы к Августе
Иосиф Бродский ? На прения с самим собою ночь
Другие стихи русских поэтов