Мурасаки:
«Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.»
Антон Дельвиг:
«Цель поэзии – поэзия.»
Ханс Георг Гадамер:
«Когда легко написать хорошее стихотворение — трудно сделаться поэтом.»
Дон Маркис:
«Поэзия — это то. что увидел Мильтон, когда ослеп.»
Жан Расин:
«Поэты имеют то общее с еретиками, что они всегда защищают свои произведения, но что совесть их никогда не оставляет их в покое.»
Пол Четфилд:
«Поэзия — музыка мысли, доносимая до нас в музыке языка.»
Морис Бланшо:
«Поэзия стала повседневностью.»
Поль Валери:
«Стихотворение есть растянутое колебание между звуком и смыслом.»
Вольтер:
«Поэзия — музыка души.»
Готхольд Эфраим Лессинг:
«Я давно уже считал, что двор — не место для поэта, который должен изучать природу. Но если пышность и этикет превращают людей в машины, то обязанность поэта — снова сделать из этих машин людей.»
Перси Биши Шелли:
«Поэты — непризнанные законодатели мира.»
Ролан Барт:
«Поэтическое воображение по сути своей не формирует, а деформирует образы.»
Бенедетто Кроче:
«В поэзии нет фактов, а есть слова, нет реальности, а есть образы.»
Михаил Зощенко:
«Маловысокохудожественные стихи.»
Стефан Малларме:
«Стихи делают не из мыслей, мой дорогой. Стихи делают из слов.»
Генри Лонгфелло:
«Поэзия — это солнце, солнце с его темными пятнами и затмениями, освещающее весь мир.»
Новалис:
«Поэзия – это проза среди искусств.»
Мацуо Басё:
«Мастера прошлого работали так старательно над поэзией хайкай, что им удавалось сочинить всего два или три хайку за всю жизнь. Для начинающего копировать природу легко — вот от чего они предостерегают нас.»
Сэмюэл Кольридж:
«Проза – это слова в наилучшем порядке, а поэзия – наилучшие слова в наилучшем порядке.»
Ралф Уолдо Эмерсон:
«Стихотворение должно состоять из строк, каждая из которых — стихотворение.»
Эмиль Мишель Чоран:
«Ветер, который так прекрасно замещает музыку и поэзию. Странно, что в краях, где он дует, ищут каких-то других средств выражения.»
Мэтью Арнольд:
«Что может быть хуже для прирожденного поэта, чем родиться в век разума!»
Осип Брик:
«Отличие хороших стихов от плохих. В хороших стихах запоминаются хорошие строчки, а в плохих —плохие.»
Афанасий Фет:
«Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик.»
Иван Хемницер:
«Науки все корысть на свет произвела, Поэзия одна от чувств произошла.»
Поль Элюар:
«Цель поэзии — полезная правда.»
Мигель де Сервантес:
«Поэзия подобна нежной и юной деве, изумительной красавице, которую стараются одарить, украсить и нарядить многие другие девы, то есть все остальные науки, и ей надлежит пользоваться их услугами, им же — преисполняться ее величия. Но только дева эта не любит, чтобы с нею вольно обходились, таскали ее по улицам, кричали о ней на площадях или же в закоулках дворцов. Она из такого металла, что человек, который умеет с ней обходиться, может превратить ее в чистейшее золото, коему нет цены.»
Джордж Ноэл Гордон Байрон:
«Нельзя вблизи сидящих на престоле Стоять певцу.»
Леонид Латынин:
«Что касается поэзии, она всего лишь тень во времени, которая естественным образом повторяет форму нашего сумеречного сознания.»
Антоний Слонимский:
«Стихи могут быть без ритма, стихи могут быть без рифмы, стихи могут быть без смысла. — но нельзя, чтобы все сразу в одном стихотворении.»
Томас Стернз Элиот:
«Истинная поэзия воспринимается прежде, чем понимается.»
Чарльз Лэм:
«Истинный поэт грезит наяву, только не предмет мечтаний владеет им, а он — предметом мечтаний.»
Вильгельм Дильтей:
«Нельзя постичь жизнь поэта без знания процесса воображения.»
Оскар Уайльд:
«Вся скверная поэзия порождена искренним чувством. Быть естественным — значит быть очевидным, а быть очевидным — значит быть нехудожественным.»
Александр Александрович Бестужев:
«Да, да, в стихах моих знакомых Собранье мыслей — насекомых!»
Лазарь Лагин:
«Хороших стихов мало у кого много.»
Сэмюэл Джонсон:
«Знание предмета для поэта то же, что прочность материала для архитектора.»
Платон:
«Кто идет к вратам поэзии, не вдохновленный музами, воображая, что одно искусство сделает его поэтом, тот и сам несовершенен, и поэзия его — ничто в сравнении с поэзией вдохновленного.»
Джон Ките:
«Поэт — самая непоэтичная из божьих тварей, ибо он лишен своего липа: он вечно стремится заполнить собой инородное тело.»
Джеймс Дуглас Моррисон:
«Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.»
Тадеуш Рицгер:
«От поэта часто остается одно-единственное стихотворение. Жаль, что неизвестно заранее, какое именно, а то бы можно было не писать всех остальных.»
Георг Кристоф Аихтенберт:
«У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.»
Михаил Аркадьевич Светлов:
«Поэзия — моя держава, Я вечный подданный ее.»
Давид Самойлов:
«Поэзия должна быть странной, Шальной, бессмысленной, туманной И вместе ясной, как стекло, И всем понятной, как тепло.»
Осип Мандельштам:
«Эти ваши стихи можно удалить из моего мозга только хирургическим путем.»
Альберто Моравиа:
«Что мне нравится у поэтов – это поэзия.»
Неизвестный автор:
«Негодование делает поэтом.»
Хенрик Эльиенберг:
«Поэзия — чувство, закованное в броню размера и рифмы.»
Ромен Роллан:
«Поэзия (как ошибочно считают люди наивные или пресыщенные) заключается не в ритмическом сочетании слов-погремушек, но в духе, который охватывает широкие горизонты и видит дальше и глубже, чем глаза человека.»
Томас Стернз Элиот:
«Поэзия — превращение крови в чернила.»
Джон Китс:
«В свой час своя поэзия в природе.»
Роберт Линд:
«Времена великих прозаиков наступали тогда, когда мужчины брились. Времена великих поэтов наступали тогда, когда мужчины носили бороды.»
Игорь Субботин:
«Поэт — лишь перо в руках окрылённой души.»
Александр Сумароков:
«Поэзия ― любовной страсти дочь И ею во сердцах горячих укрепилась, Но ежели осёл когда в любви горит, Горит, но на стихах о том не говорит.»
Халиль Джебран:
«Между ученым и поэтом простирается зеленый луг: перейдет его ученый — станет мудрецом, перейдет его поэт — станет пророком.»
Уильям Шекспир:
«Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.»
Овидий:
«Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.»
Элиас Канетти:
«Подлинные поэты встречаются со своими персонажами лишь после того, как создали их.»
Иосиф Бродский:
«Поэт – средство существования языка.»
Филодем из Гадары:
«Стихи если и приносят пользу, то не как стихи.»
Эмиль Золя:
«Великая поэзия нашего века — это наука с удивительным расцветом своих открытий, своим завоеванием материи, окрыляющая человека, чтоб удесятерить его деятельность.»
Альфред Адлер:
«Поэты лгут, но их ложь приятна.»
Бенджамин Джонсон:
«Не всякий, кто может писать стихи, — поэт.»
Акутагава Рюноскэ:
«Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии.»
Никола Буало:
«Один безупречный сонет стоит длинной поэмы.»
Стивен Уоллес:
«Вся поэзия — экспериментальная поэзия.»
Сэмюэл Тейлор Кольридж:
«Ни один великий поэт не может не быть одновременно и большим философом.»
Роберт Браунинг:
«Ты хочешь, чтобы твои песни не умерли? Пой о сердце человека.»
Генрих Гейне:
«Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.»
Аристотель:
«Поэзия — удел человека или одаренного, или одержимого.»
Платон:
«Поэт — существо легкое, крылатое и священное, и он может творить лишь тогда, когда сделается вдохновенным и исступленным и не будет в нем более рассудка.»
Жорж Батай:
«Поэт — не толпа, он неизлечимо одинок.»
Валерий Уланов:
«Поэзия — союзное звучание слов, подчёркивающее ритмом своего звучания настроение излагаемой темы.»
Георгий Валентинович Плеханов:
«Когда поэту не нужен и не понятен окружающий его человеческий мир, то он сам остается ненужным и непонятным для окружающего человеческого мира.»
Шарль Рамю:
«Поэт — самое одинокое и наименее одинокое существо на свете.»
Валерий Яковлевич Брюсов:
«Поэтический талант дает многое, когда он сочетается с хорошим вкусом и направляется сильной мыслью. Чтобы художественное творчество одерживало большие победы, необходимы для него широкие умственные горизонты. Только культура ума делает возможной культуру духа.»
Демокрит:
«Все, что поэт пишет с божественным вдохновением и святым духом, то весьма прекрасно.»
Константин Мелихан:
«Первым поэтом был тот, кто сравнил женщину с цветком, а первым прозаиком – тот, кто сравнил женщину с другой женщиной.»
Анна Андреевна Ахматова:
«Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда.»
Сирил Конноли:
«Романтик – это неудавшийся священник, а романист – неудавшийся поэт.»
Александр Пушкин:
«Если век может идти себе вперёд, науки, философия и гражданственность могут усовершенствоваться и изменяться, — то поэзия остается на одном месте, не стареет и не изменяется. Цель её одна, средства те же. И между тем как понятия, труды, открытия великих представителей старинной астрономии, физики, медицины и философии состарились и каждый день заменяются другими, произведения истинных поэтов остаются свежи и вечно юны.»
Анатолий Васильевич Луначарский:
«Поэзия не может не быть поэзией своего времени и должна быть ею. Но тот, кто выражает черты своего времени, роднящие его с будущим, оказывается бессмертным.»
Гораций:
«Художникам, как и поэтам, издавна право дано дерзать на все что угодно.»
Лидия Обухова:
«Поэзия — это первоначальная попытка расковать немоту мысли.»
Лев Карсавин:
«Поэт — дитя, он смеется лучшим в мире смехом — смехом сквозь слезы.»
Максим Горький:
«Прославим поэтов, у которых один бог — красиво сказанное бесстрашное слово правды.»
Йохан Хёйзинга:
«Любая древняя поэзия есть вместе с тем и в тоже самое время культ, праздничное увеселение, коллективная игра, проявление искусности, испытание или загадывание загадок, мудрое поучение, переубеждение, околдовывание, ясновидение, пророчество, состязание.»
Михаил Гаспаров:
«Мы уже в том возрасте, когда любят не поэтов, а стихотворения.»
Шарль Бодлер:
«Поэзия …имеет целью только самое себя. Другой цели она иметь не может… Это не значит, что поэзия не должна облагораживать нравы, …что ее конечный результат не должен возвышать человека над уровнем обыденных интересов, сказать такое — было бы явной нелепостью. Я только утверждаю, что если поэт преследовал моральную цель, то он ослабил свою поэтическую силу, и . . . его произведение будет неудачно. Поэзия, под страхом смерти или упадка, не может ассимилироваться со знанием и моралью.»
Верлибр:
«Верлибр, победа разума над размером.»
Марселен Бертло:
«Искусство и поэзия достигают полного развития только благодаря тесному союзу их руководящих представлений с теми познаниями о природе и реальности, которые достигнуты наукой.»
Илья Эренбург:
««Шуми левкой и резеда. С моей душой стряслась беда. С душой моей стряслась беда, Шуми левкой и резеда». Все понимают, что левкой не дуб и резеда не липа, шуметь они не могут. И всё-таки это хорошо, а почему хорошо, объяснить невозможно: такова поэзия. И, вспоминая Есенина, я всегда думаю: был поэт…»
Томас Бабингтон Маколей:
«Анализ — не дело поэта. Его призвание — воспроизводить, а не расчленять.»
Лев Луни.:
«Бывают хорошие стихи, плохие стихи и стихи как стихи, последние ужаснее всего.»
Перси Биши Шелли:
«Поэзия — памятник, в котором запечатлены лучшие и счастливейшие мгновения самых лучших и счастливейших умов.»
Джозеф Аддисон:
«Остроумно написанный памфлет точно отравленная стрела, которая не только наносит рану, но и делает ее неизлечимой.»
Перси Биш Шелли:
«Поэт смотрит на пороки современников как на временное облачение для своих созданий, прикрывающее, но не скрывающее их извечную гармонию.»
Ян Райнис:
«Поэзия и искусство — это особая форма не только выражения, но и познания.»
Людвиг Витгенштейн:
«Чтобы наслаждаться творчеством поэта, надо, я полагаю, любить и ту культуру, к которой он принадлежит.»
Аристотель:
«Историк и поэт отличаются друг от друга не речью — рифмованной или нерифмованной, их отличает то, что один говорит о случившемся, другой же о том, что могло бы случиться. Поэтому в поэзии больше философского, серьезного, чем в истории: ибо она показывает общее, тогда как история только единичное.»
Анатоль Франс:
«Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.»
Джон Кейдж:
«Мне нечего сказать, и я говорю это, это и есть поэзия.»
Инна Гофф:
«У поэтов стихи, как дети, рождаются от женщин.»
Жан Кокто:
«Поэзия — это религия без надежды.»
Цицерон:
«Мы ведь знаем мнение величайших ученых, что разные отрасли знания требуют изучения и наставления, поэтическую же способность создает сама природа, и поэт творит из своего духа и в то же время как бы вдохновляется свыше.»
Вергилий Марон Публий:
«Я не стремлюсь охватить своими стихами все.»
Владимир Галактонович Короленко:
«Стих прежде всего — гармония.»
Лев Николаевич Толстой:
«Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает Настоящий поэт сам невольно и страданьем горит, и жжет других, и в этом все дело.»
Мигель де Сервантес Сааведра:
«Не следует обращать внимания на крохотные пятнышки на лучезарном солнце: пусть лучше подумают о том, сколько пришлось пободрствовать Гомеру, чтобы создать произведение, в котором так много света и так мало теней.»
Константин Георгиевич Паустовский:
«Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель.»
Борис Слуцкий:
«И что такое поэзия, пусть даже не хорошая, а просто ― поэзия? Какие знаки различия носит Медный Всадник?»
Сергей Бонди:
«Ранние стихи Лермонтова, к сожалению, дошли до нас.»
Федерико Гарсиа Лорка:
«Поэтический образ — это всегда трансляция смысла.»
Генрих Гейне:
«Весь мир надорван по самой середине. А так как сердце поэта — центр мира, то в наше время оно тоже должно самым жалостным образом надорваться. В моем сердце прошла великая мировая трещина.»
Михаил Савояров:
«Поэзия ― она как рвота. Попробуй, удержи её, Зажми хоть рот, стяни живот, Но всё равно прорвётся, пронесёт. И дырочку ― найдёт.»
Роберт Бертон:
«Все поэты — безумцы.»
Уистен Хью Оден:
«Отец стихотворения — поэт, мать — язык.»
Владимир Галактионович Короленко:
«Поэтический язык — краткий, сжатый, картинный и музыкальный.»
Иван Козлов ? Венгерский лес
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«Как сердцу сладостно любить
Тебя, мой друг прелестный,
И здесь, в лесу дремучем, жить
С тобой — в тиши безвестной!
Как ни красен наш Киев-град
С его Днепром-рекою,
Но я, мой друг, скитаться рад
В степях один с тобою;
С тобой любовь везде манит,
Повсюду радость встретит,
Ярчее солнышко горит,
Яснее месяц светит.
Покинул я, пленен твоей
Девичьей красотою,
Край милый родины моей
С приветливой семьею;
Я бросил шум кровавых сеч,
И славу жизни ратной,
И верного коня, и меч,
И шлем, и щит булатный,
И стрелы меткие мои,
И почести княжие
За кудри русые твои,
За очи голубые.
Но то волнует дух тоской,
Что ты, родясь княжною,
Простилась с негой золотой,
Простясь с родной страною.
Ах! прежде в тереме своем
Ты жизнью лишь играла;
Теперь под бедным шалашом
Кручину здесь узнала.
Бывало, в струны душу льешь,
Их звоном всех пленяешь;
Теперь волну и лен прядешь,
И хрупкий лист сбираешь.
И, жертвой гневного отца,
В чужбине, в тяжкой доле,
Ты здесь подругой беглеца,
Ты здесь не можешь боле
Себя, как прежде, наряжать
Узорчатой парчою
И грудь прелестную скрывать
Под дымчатой фатою.
Не для тебя, мой милый друг,
И шелк, и бархат нежный;
Не вьется радужный жемчуг
Вкруг шеи белоснежной».
— «О милый, милый! для чего,
Крушась моей судьбою,
Ты ясность сердца моего
Мрачишь своей тоскою?
Увяла б в светлых теремах
Моя без цвета младость;
А здесь с тобой, в чужих лесах,
Нашла любовь и радость;
И ты любил не жемчуги,
Не камни дорогие,
А кудри русые мои
И очи голубые».
Так на дунайских берегах,
От родины далеко,
В дремучих Венгрии лесах,
Гоним судьбой жестокой,
Скитался витязь молодой
С подругою прекрасной, —
И дал край дикий и чужой
Приют им безопасный.
Вотще разгневанный отец
Погони посылает;
Их сочетал святый венец;
Их темный лес скрывает.
Остан забыл, узнав ее,
И славу, и свободу;
Он ею жил, он за нее
Прошел бы огнь и воду;
Ах! за нее он борьбе с судьбой
На что он не решится?
Он с ней пылающей душой
К прекрасному стремится.
Она отрадою в бедах,
Всех чувств и дум виною,
Его надеждой в небесах
И радостью земною.
И, чувством счастлива своим,
В восторгах сердца тая,
Веледа в бедной доле с ним
Нашла утехи рая;
Но что-то мрачное порой
Останов дух смущает,
И что-то дивною тоской
Взор ясный затмевает;
Какой-то думой угнетен,
Таится он от милой
И будто гонит грозный сон
Из памяти унылой.
И тайный страх расстаться с ней
Невольно в грудь теснится;
Он ловит звук ее речей,
Глядит — не наглядится,
И грусть свою, и тайный страх
В молчаньи скрыв тяжелом,
С слезами часто на глазах,
Твердит ей о веселом;
То вдруг задумчивый вздохнет,
То вдруг с улыбкой взглянет;
Но сердце сердцу весть дает;
И кто любовь обманет?
Печалью друга день и ночь
Веледа волновалась;
Всё усладить, всему помочь
Надежда ей мечталась.
Как бури сердца отгадать
Безоблачной душою?
Остану можно ль тосковать,
Когда Остан со мною?
И мнила: как он ни таит
Тоски своей причину,
Любовь моя развеселит
Останову кручину.
Чуть в думы милый погружен, —
Она их разгоняет
Бесценной лаской тех имен,
Что сердце вымышляет, —
И блеск дает красе своей
Нарядами простыми,
И шелку золотых кудрей
Цветками полевыми.
Когда ж в приютный уголок
Уж темный вечер сходит,
Она, вздув яркий огонек,
Беседу с ним заводит.
И быль родимой старины
Рассказы оживляла;
Могучих прадедов войны
С их славой вспоминала,
Иль юной пленницы тоску,
И половцев набеги,
И Киев-град, и Днепр-реку,
И роскошь мирной неги;
То песни родины святой
Она ему певала;
То молча к груди молодой
Со вздохом прижимала.
Но с детской нежностью она
Как друга ни ласкает, —
Печалью всё душа полна,
Ничто не услаждает;
Напрасно всё, и с каждым днем
Его страшнее думы;
Сидит с нахмуренным челом,
Задумчивый, угрюмый;
О странном вдруг заговорит,
Бледнея, запинаясь;
Промолвит слово — и молчит,
Невольно содрогаясь.
И уж на ту, кем он пленен,
Едва возводит очи;
И в темном лесе бродит он
С зари до темной ночи.
Раз смерклось, а Остана нет, —
И бедная подруга,
В раздумье, подгорюнясь, ждет
Тоскующего друга, —
И вне себя Остан вбежал,
Пот градом, дыбом волос,
Взор дикий ужасом сверкал,
Дрожащий замер голос.
«Он здесь, он здесь!» — «Кто, милый, кто?»
— «Он в ночь придет за мною,
Он мертвым пал; страшись его!»
— «О, друг мой! что с тобою?»
— «Луна и кровь!» — «Чья, милый, чья?
Ах! страшными мечтами
Почто измучил ты себя?
Хранитель-ангел с нами!
Какая кровь? удары чьи?
За что? скажи! какие?»
— «За кудри русые твои,
За очи голубые!»
И что придумать, что начать
С тех пор она не знала, —
Лишь только пресвятую мать
За друга умоляла.
И на младых ее щеках
Уже не рдеют розы;
Не видно радости в очах, —
И льются, льются слезы.
Всё то, чем сердце билось в ней,
Что душу оживляло,
Исчезло всё — и светлых дней
Как будто не бывало.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Туманный небосклон яснел,
Улегся вихрь летучий,
Лишь гром едали еще гремел,
И, рассекая тучи,
Вилася молния змеей;
Дождь не шумел; пылает
Заря огнистой полосой,
И блеск свой отражает
На темно-оизых облаках
Румяною струею,
И тучи зыблются в волнах
Багровою грядою.
Но вечер бурный догорел,
Лишь зарево алеет;
Уж бор зеленый потемнел,
Уж ночь прохладой веет;
Дыханье свежих ветерков
Несет с полей росистых
И нежный аромат цветов,
И запах трав душистых;
И по холмам уже горят
Огни сторожевые;
И скалы мшистые стоят,
Как призраки ночные.
Остан, давно забытый сном
И мучимый тоскою,
Сидел на берегу крутом
С подругой молодою;
Невольно всё его страшит,
Всё в ужас дух приводит;
На свод небес она глядит,
Он вдаль, где сумрак бродит;
И будто тайны вещий глас
Ему напоминает,
Что к сердцу он в последний раз
Веледу прижимает.
Но вот и полночь уж близка,
Сгустился мрак в долинах,
В дремоте катится река,
Сон мертвый на равнинах, —
Лишь там далеко за рекой
Зарница всё мелькает,
Лишь тихий шорох чуть порой
По рощам пробегает.
Но вот блеснул сребристый луч,
Проник и в лес, и в волны, —
И над дубравой из-за туч
Выходит месяц полный.
«О месяц, месяц, не свети!
Померкни, месяц ясный!»
— «Зачем же меркнуть? друг, взгляни,
Как, светлый и прекрасный,
Теперь спешит он разгонять
Мрак ночи я туманы
И блеск таинственный бросать
На сонные поляны!
Взгляни, как он с высот небес
В струях реки играет,
И нивы мирные, и лес,
И дол осеребряет!»
— «Ты помнишь ночь, как ты со мной
Из терема бежала?
Он так светил!» — «О милый мой!
И я о том мечтала.
Я помню: он тогда сиял
Так радостно над нами,
И путь к венцу нам озарял
Блестящими лучами».
— «Творец, ты знаешь всё!.. Прости!..
Увы! в тот час ужасный!..
О месяц, месяц, не свети!
Померкни, месяц ясный!»
И кинул он потухший взор
С утесистой стремнины
На светлую реку, на бор,
На тихие долины!
Но не красу их очи зрят;
В нем чувства дух смущают:
Там звуки чудные страшат,
Тут призраки летают,
То с тяжким стоном и глухим
Волна ночная плещет,
То меч кровавый перед ним
В дыму прозрачном блещет.
Нет, нет! Остан не победит
Души своей тревоги, —
Встает, с Веледою опешит
Скорей под кров убогий;
Идут, поля в глубоком сне,
Ничто не колыхнется,
Лишь гул шагов их в тишине
За ними вслед несется;
Глухая полночь; всё вокруг
При месяце яснеет;
Чета проходит лес… и вдруг
От страха цепенеет.
Неведомый в глуши лесной
Пришлец их ожидает;
Но мрачный лик под пеленой
От них пришлец скрывает;
И в свете лунном пелена
Белеет гробовая,
И кровь струей на ней видна,
Знать, тайно пролитая;
И пред четою он стоял
Недвижен и безмолвный;
Остану только указал
Рукой на месяц полный.
И тот, как громом поражен,
Хотел бы в землю скрыться;
Не мог обнять Веледы он,
Не мог перекреститься;
А что ж с Веледой? Ах! Она
К Остану припадает;
Душа в ней ужасом полна;
В ней сердце замирает;
Но страждет друг, — и страсть сильней;
Прочь ужас, прочь смятенье!
Веледа робкая смелей
Глядит на привиденье:
«О! кто же ты, пришлец ночной,
Могилы хладной житель?
Как расступилась над тобой
Подземная обитель?
Что к нам могло тебя привесть?
Что страждущих тревожишь?
Откуда ты? какую весть
Загробную приносишь?»
На те слова главой оно
Задумчиво качнуло —
Пошевелилось полотно, —
Под полотном вздохнуло, —
И томный голос пророптал,
В слух тихо проникая:
«Мой час настал, мой цвет увял;
Я жертва гробовая!
Но если кто перекрестит
Меня тремя крестами, —
Опять, приняв мой прежний вид,
Предстану я пред вами».
И вдруг чудесная далась
Тогда Веледе сила, —
И мертвеца вот в первый раз
Она перекрестила, —
И взвыл мертвец, — ив дым густой
Облекся весь, и рделся,
Как уголь красный; кровь струей, —
И саван загорелся.
Крестит в другой раз, — пелена
Спадает, блещут очи,
Как два блуждающих огня
Во тме осенней ночи;
И смерть лицо его мрачит;
Уж страх владеет ею,
Чуть дышит; в третий раз крестит —
И брат родной пред нею:
«Извед! Извед! родной мой брат!
О детства спутник милый,
Останов друг! увы! ты взят
Безвременной могилой».
И взор мертвец палящий свой
На витязя бросает:
«Остан — твой муж — убийца мой, —
Веледе он вещает, —
И знает то одна луна
С днепровскими волнами;
Но кровь Изведова страшна, —
И божий суд над нами!»
И что с преступником сбылось,
То в мраке ночь сокрыла;
Следов жилища не нашлось,
Явилась вдруг могила. —
И страшная о лесе том
Молва везде несется;
И голос дровосека в нем
С тех пор не раздается.
И как вечерний час пробьет
И в сумрак бор оденет,
Ни пеший мимо не пройдет,
Ни конный не проедет!
Когда ж повсюду тишина
И мертвое молчанье
И полуночная луна
Льет томное сиянье,
Из тесной кельи гробовой
Тень бледная выходит
И грустно, в час урочный свой,
В лесу дремучем бродит,
Луны в мерцающих лучах
Под соснами мелькает, —
И вой могильный на скалах
Протяжно умирает.
И с тех же пор, в лесной глуши,
В пещере, близ Дуная,
Жить начала в святой тиши
Отшельница младая.
И там пред ранней ли зарей
Чуть брезжит над холмами,
Иль свод небес в красе ночной
Усеян весь звездами, —
Она в молитве и в слезах
И пламенной душою
Летит к тому, кто в небесах
Отцом нам и судьею.
В пещере той пять целых лет
Отшельница молилась;
Но раз ее в пещере нет;
Куда, не знают, скрылась…
Лишь слух прошел по деревням, —
Соседи прибежали,
Пошли за нею по следам,
Искали, не рыскали;
Пришли и в лес, как ни страшна
Останова могила, —
И на могиле той она
Жизнь юную сложила.
И в вечном сне она цвела, —
Те ж прелести младые,
И к небу очи подняла,
Как небо голубые,
И кудри русые волной,
Развившися, лежали
И грудь невинную собой
Стыдливо одевали;
Вся в белых розах; на устах
С улыбкою небесной;
И крест сияющий в руках,
Кем данный, неизвестно.
И был тот день благих небес
С виновным примиренья.
Уж не страшит дремучий лес;
Уж нет там привиденья;
Опять, как прежде, всё цветет;
Стал весел бор унылый,
И сладко соловей поет
Над тихою могилой;
И звезды только что блеснут
Приветными огнями, —
Девицы сельские идут
К ней с свежими цветами.
Как вам это стихотворение?
Послушайте запись стихотворения 👇 и поделитесь вашим мнением о нём
Венгерский лес ,Иван Козлов, Русская Поэзия, читает Павел Беседин смотреть видео.
Иван Козлов смотреть видео.
Вечерний звон ,Иван Козлов, Русская Поэзия ,читает Павел Беседин смотреть видео.
Анализ стихотворения
Вот что нашлось на YouTube по этому запросу
ПОЭТ ИВАН КОЗЛОВ
Вечерний звон ,Иван Козлов, Русская Поэзия ,читает Павел Беседин
Сожалеем, если Вы не нашли на нашем сайте то что искали. Помогите нам стать лучше, ответив на 2 вопроса.
Также вы можете заказть анализ стихотворения у нас, заполнив форму.
Другие произведения автора
Иван Козлов ? Цветок пунцовый, полевой
Иван Козлов ? К господину Александру
Иван Козлов ? Утро и вечер
Иван Козлов ? Вчера в лесу я, грустью увлечен
Иван Козлов ? Песнь попугая
Иван Козлов ? Не на земле ты обитаешь
Иван Козлов ? К Тизре
Иван Козлов ? Байдары
Иван Козлов ? На рождение Андрюши Воейкова
Иван Козлов ? Плавание
Другие стихи русских поэтов