Иван Мятлев

Звезда, прости! Пора мне спать,
Но жаль расстаться мне с тобою,
С тобою я привык мечтать,
А я теперь живу мечтою.

И даст ли мне тревожный сон
Отраду ложного виденья?
Нет, чаще повторяет он
Дневные сердцу впечатленья.

А ты, волшебная звезда,
Неизменимая, сияешь,
Ты сердцу грустному всегда
О лучших днях напоминаешь.

И к небу там, где светишь ты,
Мои стремятся все желанья,
Мои там сбудутся мечты…
Звезда, прости же! До свиданья!

Еще год как не бывало
Над моею головой
Пробежал,— и только стало
Мне грустней: как часовой
Безответный, я до смены
Простою; потом, бедняк,
Как актер, сойду со сцены —
И тогда один червяк
Будет мною заниматься,
А товарищи, друзья
Позабудут, может статься,
Что когда-то жил и я,
Что и мне они внимали,
Когда в песнях изливал
Я сердечные печали
Иль на радость призывал.
Гость в пирушке запоздалый,
Я допил уже до дна
Чашу радости бывалой,
И разбита уж она!
Понемногу отлетели
Обольщенья и любовь,
И лампады догорели
Наших дружеских пиров.
Новые огни засветят,
Новый явится поэт,
Зашумят и не приметят,
Что меня в пирушке нет.
Может быть, и всю беседу
Нашу годы разнесут,
Раскидают, и к обеду
Гости новые придут.
Но и мы соединимся,
К жизни мы воскреснем вновь,
И тогда мы погрузимся
В беспредельную любовь.

Канкрин наш, право, молодец!
Он не министр — родной отец:
Сабурова он держит в банке,
Ich danke*, батушка, ich danke!
______________
* — Благодарю (нем.).

Не ходите вы, девицы,
Поздно в Нижний сад гулять!
Там такие небылицы,
Что и слухом не слыхать!
В роще меж двумя прудами
Виден домик, вы туда
Не ходите; право, с вами
Может встретиться беда!

Артамоныч в час полночи
Часто ходит в тех местах:
Как огонь сверкают очи,
Бледность смерти на щеках;
Грозно машет он руками,
В белом саване обвит;
Страшно щелкает зубами,
Зорко, пристально глядит.

Стон невнятный произносит,
Будто ветра дикий вой,
И чего-то точно просит
Этот голос гробовой.
Грешный дух его терзает,
Несносимая тоска,
И с собою он таскает
Два зеленые бруска.

Артамоныча могила
Под горой в погосте там;
Буря крест с нее сломила —
Крест разбился по кускам;
Долго на земле лежали
Все обломки; но зимой
Их мальчишки растаскали,
Кто играть, а кто домой.

Но вокруг могилы срыты
Кучи мокрого песка,
И на них лежат забыты
Два зеленые бруска.
Их-то, верно, всё и носит
Посетитель этих мест,
И людей он добрых просит
Починить могильный крест.

Залетное, небесное виденье,
Дай весточку о родине твоей!
Надолго ль ты рассталось с ней,
Твое надолго ль посещенье?

От сердца горе отлегло,
Я вдруг помолодел душою,
Мне стало так легко, светло,
Когда я встретился с тобою.

Скажи, там, в синих небесах,
Знакома ль ты с моей звездою?
Она в сияющих звездах
Светлее всех — сходна с тобою!

Как ты среди земных утех,
Среди пиров земного мира
Светлей, видней, милее всех,—
Так и она среди эфира!

Как ты, чудесно хороша
Моя звезда, одно с тобою;
Вся заливается душа
При вас любовью и тоскою.

Как стану я на вас смотреть,
Мой взор не может отделиться,
И плакать хочется, и петь,
И богу хочется молиться.

Твой взгляд, как дивный с неба луч,
Вливает в душу упоенье,
Среди туманных жизни туч
Мне говорит, как откровенье.

Как шестикрылый серафим,
Как непорочный житель рая,
Ты улыбаешься моим
Стихам, бессмыслицам внимая.

Я позабыл про небеса,
Уж в них очей не устремляю,
Твоя мне светит здесь краса,
И бога я благословляю!

Но отчего ж пленился я
Так страстно, светлый небожитель,
Скажи, не ты ль звезда моя,
Не ты ли ангел мой хранитель?

Бывало… Бывало,—
Как всё утешало,
Как всё привлекало,
Как всё забавляло,
Как всё восхищало!
Бывало… Бывало!

Бывало… Бывало,—
Как солнце сияло,
Как небо пылало,
Как всё расцветало,
Резвилось, играло,
Бывало… Бывало!

Бывало… Бывало,—
Как сердце мечтало,
Как сердце страдало,
И как замирало,
И как оживало,
Бывало… Бывало!

Но сколько не стало
Того, что бывало,
Так сердце пленяло,
Так мир оживляло,
Так светло сияло,
Бывало… Бывало!

Иное завяло,
Иное отстало,
Иное пропало,
Что сердце ласкало,
Заветным считало!
Бывало… Бывало!

Теперь всё застлало
Тоски покрывало,
Ах, сердце, бывало,
Тоски и не знало:
Оно уповало!
Бывало… Бывало!

Медведь сказал Козе:
«Коман вуз озе[1] Скакать, плясать, меня так беспокоить,
Когда тебя я вздумал удостоить
Быть компаньонкою моей?
Постой, проклятая! Я дам тебе суфлей».[2] И с словом сим он важно потянулся,
Вскочил и лапой размахнулся,
Но стукнул вдруг водильщик в барабан,
И наш Медведь ту дусеман[3] Пошел с поникшей головою
Плясать по-прежнему с Козою.
Столоначальник так на писарей кричит,
Взойдет директор — замолчит.
Примечания:
1. Comment vous osez — как вы смеете (франц.)
2. Soufflet — пощечина (франц.)
3. Tout doucement — покорно (франц.)

Я ошибся, я поверил
Небу на земле у нас,
Не расчислил, не измерил
Расстояния мой глаз.
И восторгу я предался,
Чашу радости вкусил,
Опьянел и разболтался,
Тайну всю проговорил!
Я наказан, без роптанья
Должен казнь мою сносить,
Сиротой очарованья
Век мой грустный пережить.
Мне мгновенно засияла
Между туч одна звезда,
Сердцу небо показала
И сокрылась навсегда!
Но вот там, за облаками,
Я найду ее опять…
Там не расстаются с вами,
Там вы можете сиять.

Весенняя песнь соловья
«Приди, приди!» — Куда зовешь
Ты, соловей, меня с собою?
О чем неведомом поешь,
О чем беседуешь с душою?

«Приди, приди!» — Ужели ты
В краю, куда мои просились
Всегда заветные мечты
И все желания стремились?

«Приди, приди!» — Но досказать
Не можешь ты всего, что знаешь,
Велишь ты сердцу уповать,
Зовешь с собой и умоляешь.

«Приди, приди!» — Но я без крыл,
Не улететь мне за тобою;
Тоску ты только заронил
Мне в сердце песней неземною.

Имел я лютню в юных днях.
На золотых ее струнах
Бряцал я радость, упованье,
Бряцал любовь, очарованье,
Бряцал веселье и печаль.
Моей мне часто лютни жаль:
Теперь, в минуты вдохновенья,
В часы душевного томленья
Еще бы побряцал на ней
Я песнь моих счастливых дней,
Еще бы радость раздавалась,
Когда б цела она осталась!
Но время грузною рукой
Струну порвало за струной,
И каждая души утрата:
Обман надежд, кончина брата,
И смерть отца, и смерть детей —
На лютне врезались моей.
Одну струну, струну печали,
Судьбы порывы не порвали.
На ней бряцать мне суждено,
И я пою всегда одно:
Минувших дней воспоминанье
И лучшей жизни упованье.

Вот падучая звезда
Покатилась, но куда?
И зачем ее паденье,
И какое назначенье
Ей от промысла дано?

Может быть, ей суждено,
Как глагол с другого света,
Душу посетить поэта,
И хотя на время в ней
Разогнать туман страстей,
Небо указать святое,
И всё тленное, земное
Освятить, очаровать.

Иль, быть может, благодать,
Утешенье, упованье
В ней нисходит на страданье,
Как роса на цвет полей
После зноя летних дней,
Жизнь и радость возвращая.

Может быть, любовь святая
В сердце юное летит
И впервые озарит
Всё заветное, родное,
И блаженство неземное
В это сердце принесет.

Может быть, она ответ
На молитву и на слезы,
И несет былого грезы
В дар тому, кто и любил,
И страдал, и пережил
Всё, чем жизнь его пленяла,
А теперь тоска застлала
Этот светлый небосклон.

Может быть, она поклон
Друга, взятого могилой,
И привет его унылый
Тем, кого он здесь любил,
О которых сохранил
Память в жизни бесконечной,
Как залог союза вечный
Неба с грустию земной.

Может быть, она с слезой
Ангела несет прощенье,
Омывает прегрешенья
И спокойствие дарит.
Может быть, она летит
С новой, детскою душою,
И обрадует собою
В свете молодую мать.

Может быть, но как узнать?
Как постичь определенья
Их небесного паденья?
Не без цели их полет:

Человека бережет
Беспрестанно провиденье,
И есть тайное значенье
В упадающих звездах —
Но нам только в небесах
Эта тайна объяснится.

А теперь, когда катится,
Когда падает звезда,
Мы задумаем всегда
Три желанья, три моленья,
Ожидаем исполненья,
И ему не миновать,
Если только досказать
Всё, покуда не умчится,
Не погаснет, не затмится,
Не исчезнет навсегда
Та падучая звезда,
По которой загадали,
Помолились, пожелали.

Подражание Александру Пушкину.

Лентин к дьякону бежит,
Лентин дьякону кричит:
«Дьякон, где бы нам напиться,
Как бы нам распорядиться?»
Дьякон Лентину в ответ:
«Знаю где, да денег нет!
У Степана Бардакова
Штофа три вина простова,
Где достал и вкус каков,
Знает, верно, Бердышов
И Катюха повариха,
И Устинья столяриха,
Знает Зубов Андреян,
Знает Храпов, но он пьян
И не скажет нам ни слова,
А жаль случая такова!»

Графине Евдокии Растопчиной

Вы в дорогу? Бон вояж![1] Не ленитесь, не зевайте,
Петербург не вспоминайте,
Но, войдя в экономи,[2] Часов в восемь э деми[3] Утро каждое вставайте!
И смотрите, примечайте,
Как коровушек доят,
Как гусей и поросят
Сортируют, разбирают,
Как фромаж и бер[4] сбивают,
Как петух меж многих кур
Каждой делает ла кур,[5] Как кокетны эти птички,
И как от того яички
Вам родятся каждый день.
Регарде дан ле жарден,[6] Как взросла, мала ль, велика
Ла морковка, ла клубника,
Лез арбузы э ле пом[7]?
Посмотрите, брав ли ом[8] Ваш приказчик, ваш садовник?
Не с руки ли им чиновник,
Что от земского суда
Наезжает иногда?
Нет ли там у них интриги?
Каковы овины, риги?
Как, варум, пуркуа, пур ки[9] Работают мужики?
Не прибавить ли оброка?..
Ни об чем уж же м’ан мока[10] Не могите прононсе[11]!
Справьтесь также об овсе,
О покосе, о запашке,
О Федулке, об Игнашке;
Да нельзя ли пар газар[12] Завести там ле базар?..
Если вечером проглянет
В небе вещая луна
И, раздумия полна,
В вас душа проситься станет
С дуновеньем ветерка
Залететь за облака,—
Не мешайте! Лиру стройте,
Понеситесь и запойте,
Как певали иногда,—
Вдохновенная звезда,
Из-за туч нам посылая
Песнь обещанного рая,
Лики ангелов святых,
Гул восторгов неземных!
Но потом прошу спуститься,
Просто баиньки ложиться,
Чтоб застал вас ле матен[13] Ваш подойник а ла мен[14]!
Вот вам наше наставленье,
Вот вам сельский наш наказ,
И благослови бог вас.
О ревуар[15], мое почтенье!
Примечания:
1. Bon voyage — Добрый путь (франц.)
2. Economie — хозяйство (франц.)
3. Et demi — с половиной (франц.)
4. Frommage, beurre — сыр, масло(франц.)
5. Делает la cour — ухаживает (франц.)
6. Regardez dans le jardin — загляните в сад (франц.)
7. Et les pommes — и яблоки (франц.)
8. Brave homme — честный человек (франц.)
9. Warum, pourquoi, pour qui — почему, зачем, для кого (нем., франц.)
10. Je m’en moque — мне наплевать(франц.)
11. Prononcer — произносить(франц.)
12. Par hasard — случайно (франц.)
13. Le matin — утро (франц.)
14. A la main — в руках (франц.)
15. Au revoir — до свиданья!(франц.)

Быль на Руси

Приходит староста-пузан
И двадцать мужиков.
Се сон, же круа, ле пейзан
Де мадам Бурдюков[1].

О них докладывать Андре
Идет официант.
«Дан л`антишамбр фет антре
Е дит лер к`ильз-атанд»[2].

Выходит барыня с гостьми
Через часочка два.
«Бонжур, бонжур, ме бонз-ами!
Ке вуле ву де муа?»[3]

«Ну, староста! Ты доложи»,—
Сказали мужики.
«Э бьен, де куа донк иль с`ажи?
Де куа? У бьен де ки?»[4]

И староста, отдав поклон,
Свой начал разговор.
Но барыня кричит: «Алон!
Не крие па си фор»[5].

«Мы яровое убрали,
И убрали траву».
— «Се тре жоли, се тре жоли!
Коман ву порте ву?»[6]

«И нам теперь всем отдых дан,
Но аржаному срок…»
— «Але ву з`ан, але ву з`ан!
Ке дьябль! Же м`ан мок!»[7]

«В продажу хлеб уже глядит,
Убрать бы поскорей».
— «Кес-ке ву дит? Кес-ке ву дит?
Же круа, ву мюрмюре?»[8]

«Как опоздаем, будет жаль,
Не довезем в Василь!»
— «Са м`ет егаль, са м`ет егаль.
Ву з-ет дез-ембесиль!»[9]

И выгнать всех велела вон
За хлебный магазин.
А гости крикнули: «Се бон!
Се тре бьен, ма кузин!»[10]

Вот управляют как у нас!
Всё — минус, а не плюс.
Ке вуле ву, ке л`он фасс?
Он не се па ле Рюсс![11] __ Примечания:
1. Ce sont, je crois, les paysans de madame Bourducov. — Это, я полагаю, крестьяне мадам Бурдюковой.
2. Dans l`antichambre faites entrer et dites leur qu`ils attendent. — Пустите их в переднюю и скажите, чтобы подождали.
3. Bonjour, bonjour, mes bons amis! Que voulez-vous de mot? — Здравствуйте, здравствуйте, мои добрые друзья! Что вы от меня хотите?
4. Et bien, de quoi donc il s agit? De quoi? Ou bien de qui? — Хорошо, но о чем же все-таки идет речь? О чем? Или о ком?
5. Allons! Ne criez pas si fort. — Ну! Не кричите так громко.
6. C`est tres joli, c`est tres joli! Comment vous portez vous? — Прелестно, прелестно! Как вы поживаете?
7. Allez vous en! Que diable! Je m`en moque! — Ступайте прочь! Черт подери! Мне наплевать!
8. Qu`est-ce que vous dites? Qu`est-ce que vous dites? Je crois, vous murmurez? — Что вы говорите? Что вы говорите? Кажется, вы ропщете?
9. Ca m`est egal, ca m est egal. Vous etes des imbeciles! — Мне это все равно, мне это все равно. Вы дураки!
10. C`est bon! C`est tres bien, ma cousine! — Это отлично! Это превосходно, кузина!
11. Que voulez-vous, que l`on fasse? On ne sait pas le russe! — Что с них возьмешь? Не знают русского языка!

Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!

Как я берег, как я лелеял младость
Моих цветов заветных, дорогих;
Казалось мне, в них расцветала радость,
Казалось мне, любовь дышала в них.

Но в мире мне явилась дева рая,
Прелестная, как ангел красоты,
Венка из роз искала молодая,
И я сорвал заветные цветы.

И мне в венке цветы еще казались
На радостном челе красивее, свежей,
Как хорошо, как мило соплетались
С душистою волной каштановых кудрей!

И заодно они цвели с девицей!
Среди подруг, средь плясок и пиров,
В венке из роз она была царицей,
Вокруг ее вились и радость и любовь.

В ее очах — веселье, жизни пламень;
Ей счастье долгое сулил, казалось, рок.
И где ж она?.. В погосте белый камень,
На камне — роз моих завянувший венок.

Здорово, русский снег, здорово!
Спасибо, что ты здесь напал,
Как будто бы родное слово
Ты сердцу русскому сказал.

И ретивое запылало
Любовью к родине святой,
В груди отрадно заиграло
Очаровательной мечтой.

В родных степях я очутился,
Зимой отечества дохнул,
И от души перекрестился,
Домой я точно заглянул.

Но ты растаешь, и с зарею
Тебе не устоять никак.
Нет, не житье нам здесь с тобою:
Житье на родине, земляк!

Зачем так скоро прекратился
Мой лучший сон?
Зачем душе моей явился
Так внятно он?

Зачем блаженство неземное
Мне посулил,
И всё заветное, родное
Расшевелил?

Как дым, его исчезла младость
С сияньем дня.
И без него я знал, что радость
Не для меня!

Идет старушка в дальний путь,
С сумою и клюкой;
Найдет ли место отдохнуть
Старушка в час ночной?

Среди грозы кто приютит?
Как ношу донесет?
Ничто старушку не страшит,
Идет себе, идет…

Присесть не смеет на часок,
Чтоб дух перевести;
Короткий дан старушке срок,
Ей только б добрести…

И, может быть, в последний раз
Ей суждено туда,
Куда душа всегда рвалась,
Где кончится беда.

Во что б ни стало, а дойти,
Хоть выбиться из сил,
Как бы ни страшно на пути,
Чем путь бы ни грозил.

Так в жизни поздние лета
Сильней волнует кровь
Души последняя мечта,
Последняя любовь.

Ничто не помогает нам —
Ни юность, ни краса,
Ни рой надежд, младым годам
Дарящий небеса.

Одна любовь взамен всему,
И с нею мы идем,
И с нею горестей суму
Безропотно несем.

Спешим, спешим в далекий путь.
Желали бы бежать…
Присесть не смеем, отдохнуть,
Чтобы не опоздать.

Бесщадно гонит нас любовь,
Пока дойдем туда,
Где навсегда остынет кровь,
Где кончится беда.

Дума

Лес дремучий, лес угрюмый,
Пожелтелые листы,
Неразгаданные думы,
Обманувшие мечты!

Солнце жизни закатилось,
Всё прекрасное прошло,
Всё завяло, изменилось,
Помертвело, отцвело.

Всё состарилось со мною,
Кончен мой разгульный пир,
Охладевшею душою
Я смотрю на светлый мир.

Мир меня не разумеет,
Мир мне сделался чужой,
Не приманит, не согреет
Ни улыбкой, ни слезой.

То ли в старину бывало!
Как любил я светлый мир!
Опыт сдернул покрывало…
И разбился мой кумир.

Как в ненастье, завыванье
Ворона в душе моей…
Но есть тоже соловей
Сладкозвучный — упованье!

1

Вот луна глядится в море,
В небе вещая горит,
Видит радость, видит горе
И с душою говорит…

Говорит душе беспечной:
«Пой, любуйся, веселись!
Дивен мир, но мир не вечный!
Выше, выше понесись,
Жизни слишком скоротечной
Не вдавайся, не держись.
Думам здесь не развернуться,
Не успеешь оглянуться —
Всё прекрасное пройдет!
А на небе безопасно,—
Небо чисто, небо ясно,
В нем обширнее полет».

2

Вот луна глядится в море,
В небе вещая горит,
Видит радость, видит горе
И с душою говорит…

«Посмотри: уж догорает
Освещенье на пирах,
Шум оркестров затихает,
И одна, почти в слезах,
Дева бедная вздыхает
Об утраченных часах.
Посмотри: завяли розы;
Посмотри: лиются слезы…
Где забав горячий след?
А на небе всё прекрасно,—
Небо чисто, небо ясно,
Даже облачка в нем нет!»

3

Вот луна глядится в море,
В небе вещая горит,
Видит радость, видит горе
И с душою говорит…

«Как цвела и как любила
Эта юная чета;
Восхищала, веселила
Их любовь, их красота!
Тут измена, здесь могила;
Всё земное — суета.
Как непрочно всё, что мило!
Счастье многое сулило,
Но сдержало ли обет?
А на небе всё прекрасно,—
Небо чисто, небо ясно,
И обмана в небе нет».

4

Вот луна глядится в море,
В небе вещая горит,
Видит радость, видит горе
И с душою говорит…

«Вот счастливца окружают
Дети, други, как цветы
Вкруг его благоухают…
Но надолго ль? Видишь ты,
Друг за другом отпадают,
Точно с дерева листы,—
И один, осиротелый,
По дороге опустелой,
Пригорюнясь, он идет.
А на небе всё прекрасно,—
Небо чисто, небо ясно,
Там разлука не живет».

5

Вот луна глядится в море,
В небе вещая горит,
Видит радость, видит горе
И с душою говорит…

«Увлекаешься ль мечтою
Славы доблестных трудов?
Видишь стаю за собою
И зоилов, и врагов,
Ты обрызган клеветою,
Ты везде встречаешь ков;
Твой восторг охладевает,
Чувств святыню оскорбляет
Света хохот, света лед.
Но взнесись на небо ясно,—
Там свободно, там прекрасно,
И оно тебя поймет».

6

Вот луна глядится в море,
В небе вещая горит,
Видит радость, видит горе
И с душою говорит…

Говорит душе унылой:
«Мир роскошный опустел
Для тебя, и легкокрылый
Дух веселья отлетел,—
Но крепись духовной силой,
Нет, не в мире твой удел!
Твой удел вот здесь, меж нами,
Меж блестящими звездами
Прежнее тебя всё ждет,
Всё, что мило, что прекрасно,
Небо чисто, небо ясно
Для тебя здесь бережет.

Сладкозвучный соловей!
Говори душе моей;
Пой мне песнь бывалых дней,
Сладкозвучный соловей.

Как я любовался ей,
Без заботы, без затей,
В светлой юности моей,
Сладкозвучный соловей.

Верил я словам друзей,
Верил доброте людей,
Песне радуясь твоей,
Сладкозвучный соловей.

Песнь твоя в тиши ночей
Нынче стала мне грустней;
Спой мне песнь бывалых дней,
Сладкозвучный соловей.

Фонарики-сударики,
Скажите-ка вы мне,
Что видели, что слышали
В ночной вы тишине?
Так чинно вы расставлены
По улицам у нас.
Ночные караульщики,
Ваш верен зоркий глаз!

Вы видели ль, приметили ль,
Как девушка одна,
На цыпочках тихохонько
И робости полна,
Близ стенки пробирается,
Чтоб друга увидать
И шепотом, украдкою
«Люблю» ему сказать?

Фонарики-сударики
Горят себе, горят,
А видели ль, не видели ль —
Того не говорят.

Вы видели ль, как юноша
Нетерпеливо ждет,
Как сердцем, взором, мыслию
Красавицу зовет?..

И вот они встречаются,-
И радость, и любовь;
И вот они назначили
Свиданье завтра вновь.

Фонарики-сударики
Горят себе, горят,
А видели ль, не видели ль —
Того не говорят.

Вы видели ль несчастную,
Убитую тоской,
Как будто тень бродящую,
Как призрак гробовой,
Ту женщину безумную,-
Заплаканы глаза;
Ее все жизни радости
Разрушила гроза.

Фонарики-сударики
Горят себе, горят,
А видели ль, не видели ль —
Того не говорят.

Вы видели ль преступника,
Как, в горести немой,
От совести убежища
Он ищет в час ночной?
Вы видели ль веселого
Гуляку, в сюртуке
Оборванном, запачканном,
С бутылкою в руке?

Фонарики-сударики
Горят себе, горят,
А видели ль, не видели ль —
Того не говорят.

Вы видели ль сиротушку,
Прижавшись в уголок,
Как просит у прохожего,
Чтоб бедной ей помог;
Как горемычной холодно,
Как страшно в темноте,
Ужель никто не сжалится —
И гибнуть сироте!

Фонарики-сударики
Горят себе, горят,
А видели ль, не видели ль —
Того не говорят.

Вы видели ль мечтателя,
Поэта, в час ночной?
За рифмой своенравною
Гоняясь как шальной,
Он хочет муку тайную
И неба благодать
Толпе, ему внимающей,
Звучнее передать.

Фонарики-сударики
Горят себе, горят,
А видели ль, не видели ль —
Того не говорят.

Быть может, не приметили…
Да им и дела нет;
Гореть им только ведено,
Покуда будет свет.
Окутанный рогожею
Фонарщик их зажег;
Но чувства прозорливости
Им передать не мог!..

Фонарики-сударики —
Народ всё деловой:
Чиновники, сановники —
Всё люди с головой!
Они на то поставлены,
Чтоб видел их народ.
Чтоб величались, славились,
Но только без хлопот.

Им, дескать, не приказано
Вокруг себя смотреть,
Одна у них обязанность:
Стоять тут и гореть,
Да и гореть, покудова
Кто не задует их.
Так что же и тревожиться
О горестях людских!

Фонарики-сударики —
Народ всё деловой:
Чиновники, сановники —
Всё люди с головой!

России ангел облачился
В кусочек неба и слетел
В концерт, где русских рой толпился
И где Итальи гений пел.
И я смотрел на то виденье,
На тот небесный, дивный лик,
И чудное гремело пенье,
И взором в небо я проник.
Осуществилась мысль поэта,
Душа святыней обдалась…
Но песнь чудесная допета,
И ангел вдруг исчез из глаз.
Так недосказанной умчалась
Святая тайна в небеса!
Но ангела в душе осталась
Залогом дивная краса.
В ней вижу рая обещанье,
Награду жизни скорбных дней,
И благодать, и упованье
Теперь живут в душе моей.

Таракан
Как в стакан
Попадет —
Пропадет,
На стекло —
Тяжело —
Не всползет.

Так и я:
Жизнь моя
Отцвела,
Отбыла;
Я пленен,
Я влюблен,
Но в кого?
Ничего
Не скажу;
Протужу,
Пока сил
Не лишил
Меня бог;
Но чтоб мог
Разлюбить,
Позабыть —
Никогда.
Навсегда
Я с тоской,
Грусти злой
Не бегу:
Не могу
Убежать,
Перестать
Я любить —
Буду жить
И тужить.

Таракан
Как в стакан
Попадет —
Пропадет,
На стекло —
Тяжело —
Не всползет.