Наталья Хрущева

На танцы лошадь не пускали:
Она пришла без кавалера,
Её изысканны манеры,
Её глаза полны печали.

Но лошадь к спутнику нагнулась
(Он был смешным и неказистым)
И контролёрам улыбнулась:
«Я со своим кавалеристом!»

Смотрите в цирке всякий день
Гортензию Ивановну,
А с нею в шляпке набекрень
Макаку Павиановну.

Свистит в серебряный свисток
Гортензия Ивановна,
Безумный делает прыжок
Макака Павиановна.

Она улыбкой всех дарит,
Влезает по веревке,
Она под куполом парит
Без страха и страховки!

Как с обезьяною дружна
Гортензия Ивановна!
А как послушна и нежна
Макака Павиановна!

Когда пустеет шапито,
Снимает с вешалки пальто
Гортензия Ивановна,
Вдвоем дорога веселей:
Под ручку ковыляет с ней
Макака Павиановна!!

Я видела подушку
Однажды из окна,
Светила ей в макушку
Унылая луна.

Она во тьме летела,
Почти что не дыша,
От счастья тихо пела
Подушкина душа.

Пусть кто-то с недоверьем
Воскликнет: «Чудеса!»
Но тянут птичьи перья
Подушку в небеса!

И правда, жизнь подушная
Не так уж и скучна,
Когда в ней есть отдушина —
Полёты и луна!

Один лихой охотник
Отправился гулять,
Он был большой охотник
По уткам пострелять.

Увидев дичь,
умело
Ружьё он зарядил…
Тут небо потемнело
И дождик зарядил.

Лихой охотник сразу
Под дождь с ружьём попал,
Поэтому ни разу
Он в уток не попал!

Разбилась чашка простокваши —
Её задел я кулаком,
Давным-давно, еще до каши,
До пшенной каши с молоком.

И получилось очень глупо:
За это я наказан был,
Но так нескоро — после супа! —
Когда про всё уже забыл!

Мой знакомый людоед
Никогда не ест котлет.
Дал он нам когда-то слово
Никогда не есть мясного.

Людоед — сапожник нынче,
Чинит туфли, сапоги,
Он в обед съедает блинчик,
А на ужин — пироги.

Как-то раз, подклеив кеды,
Между прочим он сказал,
Что иначе людоеда
Называют «каннибал».

Поболтали мы немножко…
Наступил как раз обед…
«РАЗРЕШИТЕ ВАШУ НОЖКУ!» —
Вдруг сказал мне людоед!!!

Может, ногу для примерки
Мой знакомый попросил,
Но вернуться для проверки
Не нашел в себе я сил…

Нам нужна собака колли,
Чтоб жила в тепле и холе
Будем рады мы любой —
И легавой,
и борзой.
Нам подходит
и овчарка,
Чау-чау,
пинчер,
дог,
Сенбернар и
сенбернарка,
Такса,
лайка
и бульдог!
Мы шагаем за собакой,
За любой собакой, всякой.
Видим вдруг —
бредёт щенок,
Одинок
Средь леса ног.
К нам подходит осторожно
Не эрдель,
не спаниель,
А из всех пород возможных
Потрясающий коктейль!
На прохожих лает звонко
Как овчарка!
Как болонка!
Как терьер и как бульдог,
Чау-чау!
Пинчер!
Дог!
И поэтому, выходит,
Подошедший
Нам
ПОДХОДИТ!

На ребят в реке глазею,
У реки стою один.
Что?
Я плавать не умею?!
Я ныряю как дельфин!
Мне совсем-совсем не скучно,
Я стою на берегу,
Потому что…
Потому что…
Просто силы берегу!

Жил да был один поэт,
А может быть, портной,
Он и сам не мог понять,
Кто же он такой.
За целый день он делал
Два-три больших стежка,
А за ночь сочинял он
Два-три смешных стишка.

Мы в шахматы с папой играем
И яблоки молча жуём,
Мой папа в игре несгибаем,
Но я нападаю ферзём!
Я партию начал чудесно —
Съел пешку, слона и коня,
Но папа пошел интересно —
Он яблоко съел у меня!!

Плыл кораблик терпеливый,
Всё терпел и не тонул,
Он терпел шторма, отливы
И нашествия акул.
Да, кораблик без терпенья
Ничего бы не сумел:
Ведь и ко-
-ра-
-бле-
-кру-
-шенье
Он, зажмурясь, ПОТЕРПЕЛ!

У того, кто тих, спокоен и усидчив непременно,
У того, кто может даже досчитать в уме до ста,
Хватит, думаю, терпенья досмотреть, как постепенно
Из-под стула выйдет такса ВСЯ ДО КОНЧИКА ХВОСТА!

Рыбак в ужасном настроении —
Рыбачил целый вечер зря.
К его большому огорченью,
Он не поймал ни пескаря!

Не повтори его ошибки!
Он в речку уронил очки, —
Теперь отлично видят рыбки
Его наживки и крючки!

Друг другу в наказанье
Мы целый день молчим.
Сгущённое молчанье…
Как нам покончить с ним?

И бабушке смущённо
Я предлагаю мир,
Мы достаем сгущёнку
И начинаем пир!

…Сумерки сгущённые
Синеют за окном,
Радость возвращённая
Заполнила весь дом!

И, бабушкой прощённый —
Сгущённой добротой,
Сгущёнкой угощённый,
Я снова стал собой!

«Мне кланялись фламинги…»
Нет, что-то тут не то.
«Мы кланялись фламинге…»
И тут я вспомнил, что
Фламинго не склоняются,
А просто так слоняются!

Без запинки перечту
Всё, что у меня во рту:
Семь плюс семь зубов здоровых,
Плюс четыре пломбы новых,
Да плюс зуб с ужасной болью,
Полоскал его я солью,
Да плюс тот, что чуть правее —
Он ничуть не здоровее,
Получается ответ —
Приглашенье в кабинет!
Плюс два мятных леденца,
Что сосу я без конца,
Плюс еще конфета «Старт»,
Плюс микробов миллиард,
Плюс
Флюс…

Живут же эстеты на свете
От наших широт вдалеке!
Вся прелесть для них не в букете,
А в каждом отдельном цветке.

Японцы любуются
тенью,
Луной,
очертаньем листа…
Во мне зародилось сомненье:
А есть ли в простом красота?

…Тут вышло весёлое солнце,
И вспыхнула капля дождя…
Я понял,
я понял
японцев,
Прекрасное в малом найдя!

У Боба-пирата
Добра маловато:
Лишь КЛАДовка
да кадушка,
Да кроватка-расКЛАДушка,
Да в карманах наКЛАДных
Уйма ножичков сКЛАДных.

Но зато внутри кадушки,
В КЛАДовой
у расКЛАДушки,
Там, где разных склянок сКЛАД,
Спрятан страшно ценный КЛАД!

Сажает Боб-пират зерно
И поливает травку:
Пошёл корабль его на дно,
И Боб ушёл в отставку.

«Горох посеять ли, бобы ль,
Чтоб зрели на просторе?» —
Так размышляет Боб-бобыль,
С тоскою глядя в море…

Я вывел на улицу папу,
А ветер унес его шляпу.
Мы знаем теперь, что у ветра
Есть шляпа из серого фетра.

Разгулялась непогода —
Пыль до неба подняла,
И вода из небосвода
Как из крана
потекла.
Дождь хозяйничал на свете
Мыл
дома,
дворы,
сады,
А наутро бодрый
ветер
Вытер
Мокрые следы!
Свежий после умыванья,
С птичьим щебетом в листве,
Мир годится
для гулянья
И валянья на траве!

В магазине для пиратов
И порядок, и уют.
Там обломки их фрегатов
За бесценок продают.
Там
старинные
мортиры,
Абордажные крюки,
Там скупают
Сувениры
Флибустьеры-старики.
В полумраке чуть заметен,
Чёрный флаг к стене прибит —
То ли пулями
изъеден,
То ли молью он
побит.
Поглядев на эти клочья,
Как на тающий мираж,
Все пираты нынче ночью
Закричат:
«На абордаж!»
Будут слышать грохот пушки
С укрепленных берегов,
Бить руками
По подушке,
Отбиваясь от врагов…
А пока они на полки
С тайным трепетом глядят,
Мнут тревожно треуголки
И протезами скрипят.

Вот какие чудеса —
Можно даже в луже
Видеть только небеса
(Если видеть глубже)!

В окошко дождь стучался,
Был слышен ветра вой,
По улицам скитался
Бездомный домовой.

Он всё открыть пытался
Дырявый старый зонт,
А дом его остался
Под
вывеской
«Ремонт».

Но вот набрёл, зевая,
Он на какой-то дом,
И надпись
«Домовая…»
Прочёл на нём с трудом.

Ах, как же
веселился,
Как прыгал
домовой,
Когда он поселился
Над кухней домовой!

Рыцарь геройски врага встречает:
Бьётся копьём,
Булавою,
Бабушка в замке
Тихо качает
Седенькою головою:
«Ох и вояка мой голубок!
Буду ему полезной —
Дай-ка возьму я
Большой клубок
Проволоки железной.
Буду вязать у окна в тишине,
Пусть завывает вьюга,
Будет у внука уже к весне
Новенькая кольчуга!»

Чудо бабушка творила —
Вишню в сахаре варила.
Интереснейшее дело —
Ведь варенье и кипело,
И пускало пузыри,
И бурчало до зари!
Говорило и ворчало,
Дивный запах источало!
Я смотрю в кастрюлю с вишней —
Нет ли сверху вишни лишней?
Чудесное творенье —
Вишнёвое варенье!

Если есть остатки манки,
И ещё не рассвело,
Их оставьте для приманки,
Для приманки
НЛО.
Пшёнка тоже пригодится —
Ставьте прямо на паркет,
Очень скоро приземлится
Неопознанный
Объект.
Стоит глянуть на пришельца,
Сразу видно —
Хочет есть,
У него худое тельце
И в кармане ложка есть.
Неземной пугает разум…
Он
Совсем не то, что я:
Он
Съедает
Пшёнку
Разом,
Без капризов и нытья!
Угостившись пищей нашей,
Утирается смешно,
И в тарелке
из-под каши
Устремляется в окно!
Я кричу ему:
«До встречи!»
Он, представьте, услыхал
И ответил мне:
«До гречи!»
И рукою помахал.

Тёмной ночью привиденья
В старом высохшем дупле
Распивают чай с вареньем,
Сладко чмокая во мгле.

Надоели
им гнилушки,
Да мочёные сморчки,
Привиденья дуют в кружки,
Обжигая кулачки.

Вдруг
они
вспорхнули
с ели,
В лунном свете мельтешат,
Значит,
всё варенье съели —
За добавкою спешат…

Липнут к окнам в нетерпеньи,
Мне пришлось
сказать в ответ:
«Извините,
привиденья,
Но варенья больше нет!»

Есть для робота работа —
Вынуть сливы из компота.
А для роботёнка
Будет работёнка?

Как ныне сбирает две вещи Олег
(Не зря он ходил по базарам!):
Одна — знаменитый пиратский ковчег
С тюрьмой, привиденьем и баром,
Другая — король в белоснежной броне,
С открытым забралом, верхом на коне!

Из «LEGO» возможно карету собрать
С людьми, сундуком и скелетом,
Ракету с фургоном и воинов рать,
И даже ловушку с секретом!
А можно, о Пушкине память храня,
Кудесника, князя, змею и коня.