баллады
Семен Гудзенко
Написано много о ревности, о верности, о неверности. О том, что встречаются двое, а третий тоскует в походе.
Семен Гудзенко
Так в блиндаже хранят уют коптилки керосиновой. Так дыхание берегут, когда ползут сквозь минный вой.
Сергей Михалков
В день именин, а может быть, рожденья, Был Заяц приглашен к Ежу на угощенье. В кругу друзей, за шумною
Сергей Обрадович
Нет родины там, где за труд земной — По счету плетей позор, Где солнце над изнуренной толпой, Как ржавый
Федор Сологуб
Дух строителя немеет, Обессиленный в подвале. Выше ветер чище веет, Выше лучше видны дали, Выше ближе
Эдуард Асадов
Когда я слышу о дружбе твердой, О сердце мужественном и скромном, Я представляю не профиль гордый, Не
Эдуард Багрицкий
Зачем читаешь ты страницы Унылых, плачущих газет? Там утки и иные птицы В тебя вселяют ужас.
Эдуард Багрицкий
Он мертвым пал. Моей рукой Водила дикая отвага. Ты не заштопаешь иглой Прореху, сделанную шпагой.
Юрий Левитанский
Снегом времени нас заносит — все больше белеем. Многих и вовсе в этом снегу погребли. Один за другим
Ярослав Смеляков
Сюда с мандатом из Москвы приехали без проездных в казенных кожанках волхвы и в гимнастерках фронтовых.
Валерий Брюсов
Когда торжественный Закат Царит на дальнем небосклоне И духи пламени хранят Воссевшего на алом троне,-
Василий Жуковский
«Что, родная, муки ада? Что небесная награда? С милым вместе — всюду рай; С милым розно — райский край
Василий Жуковский
Соскочив у часовни с коня за стеной, Притаяся в кустах, он стоял; И три раза он свистнул — и паж молодой
Василий Жуковский
Как смирный агнец на закланье, Вся убрана; Вокруг веселье, ликованье — Она грустна. Алмазы, платья, ожерелья
Василий Жуковский
Спешил, с пути прохожий совратяся, ?На Ирлингфор взглянуть, И, красотой картин его пленяся, ?
Василий Жуковский
И смерть отвсюду им: открыт Пред ними зев пучины жадный; За ними с берега грозит Уллин, как буря беспощадный.
Василий Жуковский
«Споет ли мне песню веселую скальд?» Спросил, озираясь, могучий Освальд. И скальд выступает на царскую
Василий Жуковский
Смело на страшного гостя ударил Роллон: Отнял перчатку свою у нечистого он. «Если не хочешь одной мне
Василий Жуковский
Оглянулась… милый к ней Простирает руки. «Радость, свет моих очей, Нет для нас разлуки. Едем!
Василий Жуковский
Изменой слуга паладина убил: Убийце завиден сан рыцаря был. Свершилось убийство ночною порой — И труп
Василий Жуковский
«Родимый, лесной царь созвал дочерей: Мне, вижу, кивают из темных ветвей». «О нет, все спокойно в ночной
Василий Жуковский
И он боролся уж с кончиной… Вдруг… шум от стаи журавлиной; Он слышит (взор уже угас) Их жалобно-стенящий глас.
Василий Жуковский
Вздыхая жалобно, рукой ?Манило привиденье Идти Вадима за собой… ?И юноша в смятенье К ней, сердцем вспыхнув
Василий Жуковский
Все видит он: во тьме она ?Тюрёмной Сидит, раздумью предана, ?Взор томный; Младенчески прекрасен вид;
Василий Жуковский
Гремела красою Минвана и в ближних и в дальних краях; В Морвену толпою Стекалися витязи, славны в боях;
Василий Жуковский
И в убогой келье скрылся Близ долины той, Где меж темных лип светился Монастырь святой: Там — сияло ль
Василий Жуковский
Клянусь… свидетель ада бог, ?Что клятвы не нарушу; А ты, мой друг, за то в залог ?Свою отдай мне душу».
Василий Жуковский
Пропали спутники его; Там брошен меч, там щит, Там ржёт осиротелый конь И дико в лес бежит.
Василий Жуковский
Близок час мой; роковая ?Приготовлена стрела; Парка, жребию внимая, ?Дни мои уж отвила; И скрыпят врата Аида;
Василий Жуковский
Дары святые сын отнес назад ?И к страждущей приходит снова; Кругом бродил ее потухший взгляд;
Василий Жуковский
?Суд окончен; спор решился; ?Прекратилася борьба; ?Все исполнила Судьба: ?Град великий сокрушился.
Василий Жуковский
И по Реину обратно ?С очарованной ладьёй По?плыл тихо лебедь статный ?И сокрылся из очей.
Василий Жуковский
Обед снимаю непорочный ?С пригорков и полей; Деревья плод дают мне сочный, ?Питье дает ручей.
Василий Жуковский
О! сладко жить, когда душа в покое И с тем, кто мил, начав, кончаешь день; ?Вдвоем и радости все вдвое… ?
Василий Жуковский
И вдруг, успокоясь, волненье легло; И грозно из пены седой Разинулось чёрною щелью жерло; И воды обратно
Василий Жуковский
И вотще моё стенанье, И печаль моя мне стыд: Лишь с пустынями страданье Сердце сирое делит.
Василий Лебедев-Кумач
Слышит Степан, как новые га С бою берут трактора. И ночь идет, темна и долга, И долго еще до утра.
Василий Федоров
Зови, гитара, Греми, гитара! Пусть камни Прожжет слеза. Убийцы повесили Нашего Хара, Но песню повесить Нельзя.
Владимир Высоцкий
Но многих захлебнувшихся любовью Не докричишься — сколько ни зови, Им счёт ведут молва и пустословье
Владимир Высоцкий
Знать бы мне, кто так долго мурыжил, — Отыгрался бы на подлеце! Но родился, и жил я, и выжил: Дом на
Владимир Высоцкий
Я целеустремленный, деловитый, Подкуренный, подколотый, подпитый.
Владимир Высоцкий
Вот со шлюпок два залпа — и ладно! — От Колумба и от Магеллана.
Владимир Высоцкий
Если рыщут за твоею Непокорной головой, Чтоб петлёй худую шею Сделать более худой, — Нет надёжнее приюта
Владимир Высоцкий
Хорошо, если конь закусил удила И рука на копьё поудобней легла, Хорошо, если знаешь, откуда стрела
Владимир Высоцкий
Торопись — тощий гриф над страною кружит! Лес — обитель твою — по весне навести: Слышишь — гулко земля
Владимир Высоцкий
Не всем дано поспать в раю, Но кое-что мы здесь успеем натворить: Подраться, спеть… Вот я — пою, Другие
Владимир Высоцкий
Он в детстве был опрыскан — Не запах, а дурман, И Роза-гимназистка Вступила с ним в роман.
Владимир Высоцкий
Твой нос расплюснут на стекле, Глазеешь — и ломит в затылке… А там сидят они в тепле И скалят зубы в ухмылке.
Владимир Высоцкий
Вот отирают пот со лба Виновники паденья, Сбылась последняя мольба: «Остановись, мгновенье!»
Владимир Высоцкий
Голову задрав, плюёшь в колодец, Сам себя готовишь на убой. Кстати, настоящий полководец Землю топчет
Владимир Высоцкий
Задавлены все чувства, лишь для боли нет преград, Ну что ж, мы часто сами чувства губим, Зато я, как
Владимир Высоцкий
И, в предбаннике сбросивши вещи, Всю одетость свою позабудь — Одинаково веничек хлещет, Как ты там ни
Владимир Высоцкий
Бульон изобретателя потряс — Был он ничто: не жидкость и не газ.
Владимир Высоцкий
Для созидания В коробки-здания Ты заползаешь, как в загоны на заклание. В поту и рвении, В самозабвении
Владимир Луговской
А солнце всё выше и выше вставало, И наша разведка в песках погибала. Ни звука, ни выстрела.
Владислав Ходасевич
И музыка, музыка, музыка Вплетается в пенье мое, И узкое, узкое, узкое Пронзает меня лезвиё.
Владислав Ходасевич
Тогда, прилично шляпу сняв, К безрукому я подхожу, Тихонько трогаю рукав И речь такую завожу:
Давид Самойлов
— Ты моей никогда не будешь, Ты моей никогда не станешь, Наяву меня не полюбишь И во сне меня не обманешь…
Евгений Евтушенко
Я представляю страх и обалденье, когда попало в Третье отделенье «На смерть Поэта»… Представляю я, как
Евгений Евтушенко
И безымянно стоит у причала — может, конец, а быть может, начало — женщина в легоньком сером пальто
Евгений Евтушенко
И, в карман пельмени сунув, я смотрю, смущен и тих, на усталые от сумок руки праведные их.
Евгений Евтушенко
Я, как поезд, что мечется столько уж лет между городом Да и городом Нет. Мои нервы натянуты, как провода
Иван Тургенев
Ты на лад сегодня вряд ли попадешь… Завтра мы услышим, как ты запоешь».
Игорь Северянин
На искусственном острове крутобрегого озера Кто видал замок с башнями? Кто к нему подплывал?
Илья Сельвинский
Желтым до зелени Стал политрук. Смотрит… О Ленине Вспомнил… И вдруг Он над оравою Вражеских рот Вытянул
Иосиф Уткин
За синим морем — корабли, За синим морем — много неба. И есть земля — И нет земли, И есть хлеба — И нету хлеба.
Ирина Одоевцева
Жена вздохнула: «Горе нам! Ах, горе, ах, беда! Не каркал ворон по ночам Напрасно никогда».
Ирина Одоевцева
К дому по Бассейной, шестьдесят, Подъезжает извозчик каждый день, Чтоб везти комиссара в комиссариат
Ирина Одоевцева
Обрываясь, падали звезды Тонкой нитью огня. И каждой звезде говорил он: — «Сделай героем меня!»
Козьма Прутков
Барон фон Гринвальдус, Известный в Германьи В забралах и латах, На камне пред замком, Пред замком Амальи
Константин Симонов
Он слеп, кому какое дело До горестей его чужих? Но вот гармонь его запела, И кто-то первый вдруг затих.
Константин Симонов
Мы уже готовим оправданья, Суетные круглые слова, А она еще в жару страданья Что-то шепчет нам, полужива.
Лев Ошанин
Высоки были стены, и ров был глубок. С ходу взять эту крепость никак он не мог. Вот засыпали ров — он
Лев Ошанин
Третий год у Натальи тяжелые сны, Третий год ей земля горяча — С той поры как солдатской дорогой войны
Леонид Филатов
Я с детства был в душе моряк, Мне снились мачта и маяк, Родня решила: «он маньяк, Но жизнь мечты его остудит.
Леонид Филатов
Валялись рифмы по столам, Но с примесью гарнирною — С гранитной пылью пополам И с крошкою гранитною.
Леонид Мартынов
Я думаю О Рерихе, О том, как он попал Проездом из Америки в Гоа и Каракал Путем, судьбой измеренным
Леонид Мартынов
Но гремели В цирке Барабаны, Ролики скрипели в скетинг-ринге, Стрекот шел из недр иллюзиона И, уже совсем
Леонид Мартынов
Вот что о всех них думаю я вместе, И это все прикиньте вы и взвесьте, И дело тут не в страсти к переводам
Максим Горький
Скажу Вам, что нищий был молод и строен И — был он слеп, как поэт. Но — разве слепой не достоин Внимания
Михаил Анчаров
Так отдай же, Георгий, Знамя свое, Серебрянные стремена. Пока этот парень Держит копье, На свете стоит тишина.
Михаил Анчаров
Нас ласкала в пути Ледяная земля, Но мы, забывая Про годы, Проползали на брюхе По минным полям, Для весны
Михаил Анчаров
Не то весна, Не то слепая осень. Не то сквозняк, Не то не повезло. Я вспомнил вдруг, Что мне уж тридцать восемь.
Михаил Анчаров
И занял я тихий Свой престол В весеннем шелесте трав, Я застыл над городом, Как Христос, Смертию смерть поправ.
Михаил Анчаров
Вонь, смрад, крики «ура!» Крик помешает спать. Васька упал в пыль… И теперь мухи его едят.
Михаил Анчаров
В германской дальней стороне Увял великий бой. Идет по выжженной стерне Солдат передовой. Лежит, как
Михаил Лермонтов
Иль, божьей рати лучший воин, Он был с безоблачным челом, Как ты, всегда небес достоин Перед людьми и
Михаил Лермонтов
Однажды женщины Эрота отодрали; Досадой раздражен, упрямое дитя, Напрягши грозный лук и за обиду мстя
Михаил Лермонтов
О счастье! он жив, он скалу ухватил, В руке ожерелье, но мрачен как был.
Михаил Лермонтов
Я видел юношу: он был верхом На серой борзой лошади — и мчался Вдоль берега крутого Клязьмы.
Михаил Лермонтов
Замолчал поток сердитый, И над ним, как снег бела, Голова с косой размытой, Колыхаяся, всплыла.
Михаил Лермонтов
Берегись! Берегись! Над бургосским путем[1] Сидит один черный монах; Он бормочет молитву во мраке ночном
Михаил Лермонтов
(С немецкого) Из ворот выезжают три витязя в ряд, увы! Из окна три красотки вослед им глядят: прости!
Михаил Лермонтов
В избушке позднею порою Славянка юная сидит. Вдали багровой полосою На небе зарево горит… И, люльку детскую
Михаил Лермонтов
Куда так проворно, жидовка младая? Час утра, ты знаешь, далек… Потише, распалась цепочка златая, И скоро
Михаил Лермонтов
Всевышний произнес свой приговор, Его ничто не переменит; Меж нами руку мести он простер И беспристрастно
Михаил Светлов
Хоть бы новый потоп Затопил этот мир в самом деле! Но холодный Нью-Йорк Поднимает свои этажи… Где мы
Николай Глазков
Он вошел в распахнутой шубе, Какой-то сверток держал. Зуб его не стоял на зубе, Незнакомец дрожал.