булат окуджава — стихи о войне

Нужны ли гусару сомненья Хотя бы в последние дни, Когда, огибая поленья, В трубе исчезают они?

Отшумели песни нашего полка, Отзвенели звонкие копыта. Пулями пробито днище котелка, Маркитантка юная убита.

— На полях, лейтенант, кровию политых, расцветет, лейтенант, славы торжество…

Грозной битвы пылают пожары, И пора уж коней под седло… Изготовились к схватке гусары — Их счастливое

Восславив тяготы любви и свои слабости, Слетались девочки в тот двор, как пчелы в августе; И совершалось

И наверно, уцелела б рота, Если б в тот последний грозный час Ты одной любовью, о природа, Словно мать

Раскрываю страницы ладоней, молчаливых ладоней твоих, что-то светлое и молодое, удивленное смотрит из них.

Простите пехоте, что так неразумна бывает она: всегда мы уходим, когда над Землею бушует весна.

Стихло в улицах вранье. Замерло движенье. Улетело воронье На полях сраженья. Лишь ползут из тишины, Сердце

Надежда, я вернусь тогда, когда трубач отбой сыграет, когда трубу к губам приблизит и острый локоть отведет.

Я ухожу от пули, делаю отчаянный рывок. Я снова живой на выжженном теле Крыма. И вырастают вместо крыльев

Ах, война, что ж ты сделала, подлая: стали тихими наши дворы, наши мальчики головы подняли, повзрослели

Год сорок первый. Зябкий туман. Уходят последние солдаты в Тамань. А ему подписан пулей приговор.

Ехал всадник на коне. Артиллерия орала. Танк стрелял. Душа сгорала. Виселица на гумне… Иллюстрация к войне.

Во дворе, где каждый вечер все играла радиола, где пары танцевали, пыля, ребята уважали очень Леньку

Не вели, старшина, чтоб была тишина. Старшине не все подчиняется. Эту грустную песню придумала война…

Жить хочется! Жить хочется! Когда же это кончится?..

И по синим горам, пусть не плавное, будет длиться через мир и войну путешествие наше самое главное в

Холод войны немилосерд и точен. Ей равнодушия не занимать. …Пятеро голодных сыновей и дочек и одна отчаянная мать.

Вы слышите: грохочут сапоги, и птицы ошалелые летят, и женщины глядят из-под руки? Вы поняли, куда они глядят?

Сто раз закат краснел, рассвет синел, сто раз я клял тебя, песок моздокский, пока ты жег насквозь мою

Если ворон в вышине, дело, стало быть, к войне. Чтобы не было войны, надо ворона убить. Чтобы ворона

По какой реке твой корабль плывет до последних дней из последних сил? Когда главный час мою жизнь прервет

Ждала, быть может, слова, а я стоял едва, и я не знал ни слова, я все забыл слова.

Кавалергарды, век недолог, и потому так сладок он. Поет труба, откинут полог, и где-то слышен сабель звон.

А что я сказал медсестре Марии, когда обнимал ее? — Ты знаешь, а вот офицерские дочки на нас, на солдат

Ах, война, что ж ты сделала, подлая: стали тихими наши дворы, наши мальчики головы подняли — повзрослели

когда на пятачке земного шара под майский марш, торжественный такой, отбила каблуки, танцуя, пара за

А мы с тобой, брат, из пехоты, А летом лучше, чем зимой. С войной покончили мы счеты… Бери шинель — пошли домой.