стихи есенина о смерти

Хочет Маша понарядней В церковь божию ходить И у мачехи сердитой Просит бусы ей купить.

Прощай, прощай. В пожарах лунных Не зреть мне радостного дня, Но все ж средь трепетных и юных Ты был

Не вернуть мне ту ночку прохладную, Не видать мне подруги своей, Не слыхать мне ту песню отрадную, Что

Душно мне в этих холодных стенах, Сырость и мрак без просвета. Плесенью пахнет в печальных углах — Вот

Сегодня синели лужи И легкий шептал ветерок. Знай, никому не нужен Неба зеленый песок. Жили и были мы

117

2

Еще не высох дождь вчерашний — В траве зеленая вода! Тоскуют брошенные пашни, И вянет, вянет лебеда.

Девушка в светлице вышивает ткани, На канве в узорах копья и кресты. Девушка рисует мертвых на поляне

Уж крышку туго закрывают, Чтоб ты не мог навеки встать, Землей холодной зарывают, Где лишь бесчувственные спят.

Ходит девушка по бережку грустна, Ткет ей саван нежнопенная волна.

Заслонили ветлы сиротливо Косниками мертвые жилища. Словно снег, белеется коливо — На помин небесным

Что и мы, отжив тревоги, Перейдем под эти кущи. Все волнистые дороги Только радость льют живущим.

А ты с тревогою больной Не плачь напрасно Надо мной.

По-осеннему кычет сова Над раздольем дорожной рани. Облетает моя голова, Куст волос золотистый вянет.

Мне грустно на тебя смотреть, Какая боль, какая жалость! Знать, только ивовая медь Нам в сентябре с тобой осталась.

Слезы… опять эти горькие слезы, Безотрадная грусть и печаль; Снова мрак… и разбитые грезы Унеслись в

Мариенгофу Я последний поэт деревни, Скромен в песнях дощатый мост. За прощальной стою обедней Кадящих

«Счастье,- говорил он,- Есть ловкость ума и рук. Все неловкие души За несчастных всегда известны.

Уплывала лебедь белая По ту сторону раздольную, Где к затону молчаливому Прилегла трава шелковая.

И глухо, как от подачки, Когда бросят ей камень в смех, Покатились глаза собачьи Золотыми звёздами в снег.

И теперь даже стало не тяжко Ковылять из притона в притон, Как в смирительную рубашку Мы природу берем в бетон.

О дитя, я долго плакал над судьбой твоей, С каждой ночью я тоскую все сильней, сильней… Знаю, знаю, скоро

На память об усопшем В этой могиле под скромными ивами Спит он, зарытый землей, С чистой душой, со святыми

Только сердце под ветхой одеждой Шепчет мне, посетившему твердь: «Друг мой, друг мой, прозревшие вежды

Свищет ветер под крутым забором, Прячется в траву. Знаю я, что пьяницей и вором Век свой доживу.

Туча кружево в роще связала, Закурился пахучий туман. Еду грязной дорогой с вокзала Вдалеке от родимых полян.

В лунном кружеве украдкой Ловит призраки долина. На божнице за лампадкой Улыбнулась Магдалина.

Там, где вечно дремлет тайна, Есть нездешние поля. Только гость я, гость случайный На горах твоих, земля.

На яслях овечьих Осынила дол За то, что в предтечах Был пахарь и вол.

В багровом зареве закат шипуч и пенен, Березки белые горят в своих венцах. Приветствует мой стих младых

Слушай, поганое сердце, Сердце собачье мое. Я на тебя, как на вора, Спрятал в руках лезвие.

День ушел, убавилась черта, Я опять подвинулся к уходу. Легким взмахом белого перста Тайны лет я разрезаю воду.

Хороша была Танюша, краше не было в селе, Красной рюшкою по белу сарафан на подоле. У оврага за плетнями