стихи о дочке

«Бойся, дочка, стрел Амура. Эти стрелы жал больней. Он увидит,— ходит дура, Метит прямо в сердце ей.

Д.Ф.Тютчевой

Русский вечер. Дымчатые дали. Ржавые осколки на траве. Веет древней гордою печалью От развалин скорбных деревень.

Скажи мне, детство, Разве не вчера Гуляла я в пальтишке до колена? А нынче дети нашего двора Меня зовут

Так я понял: ты дочь моя, а не мать, только надо крепче тебя обнять и взглянуть через голову за окно

Я для дочери моей Самый лучший из коней. Я умею громко ржать И цокать звонко. И верхом, верхом, верхом

И смерть отвсюду им: открыт Пред ними зев пучины жадный; За ними с берега грозит Уллин, как буря беспощадный.

Научился ходить человечек от дивана до края стола. У него уже — очи и плечи, и свои молодые дела.

Что живет она в эпоху, Где убийству служит разум… Быть слоном теперь неплохо: Кто его отравит газом?

Доченька проснулась, Сладко потянулась, Побежала, побежала Да и улыбнулась. Сердце бьётся шибко.

Мама песню напевала, Одевала дочку, Одевала-надевала Белую сорочку. Белая сорочка Тоненькая строчка.

Все снится: дочь есть у меня, И вот я, с нежностью, с тоской, Дождался радостного дня, Когда ее к венцу

Всеволоду Светланову В парке плакала девочка: «Посмотри-ка ты, папочка, У хорошенькой ласточки переломлена

Помертвела, смотрит мать. «Хочешь деньги сосчитать?» — «Дочка, дочка, — боже мой! — Что ты сделала с собой?

Разутюжила платье и ленты. С платочком К материнским духам… И шумит. И поет. Ничего не поделаешь, выросла

Справилась и с этой трудной ношей воля непонятная моя. Вот опять о том, что ты — хороший, дочери рассказываю я.

А когда — когда-нибудь — как в воду И тебя потянет — в вечный путь, Оправдай змеиную породу: Дом — меня

Не знаю, где ты и где я. Те ж песни и те же заботы. Такие с тобою друзья! Такие с тобою сироты!

И как под землёю трава Дружится с рудою железной, Всe видят пресветлые два Провала в небесную бездну. Сивилла!

Голубые, как небо, воды, И серебряных две руки. Мало лет — и четыре года: Ты и я — у Москвы-реки.

Когда на небо синее Глаза поднять невмочь, Тебе в ответ, уныние, Возникнет слово: дочь. О, чудо светлолицее

Этого сокровища хранитель — Перед всем народом и страной Я как гражданин и как родитель Отвечаю за ее покой.

Но фашист наше счастье не отберет, Я затем и ринулся в бой. Если я упаду, то лицом вперед, Чтоб тебя

Старый маршал Ворошилов скажет: «Ладно, будем знать: в главный бой тебя решил я старшим соколом послать».

Катька, Катышок, Катюха — тоненькие пальчики. Слушай, человек-два-уха, излиянья папины. Я хочу, чтобы

У меня завелись ангелята, Завелись среди белого дня! Все, над чем я смеялся когда-то, Все теперь восхищает меня!

У меня завелись ангелята, Завелись среди белого дня! Все, над чем я смеялся когда-то, Все теперь восхищает меня!

Прикрыла душу нагота Недолговечной стеклотарой. Как хорошо, что никогда Я не увижу Тебя старой Усталой

Когда ты была во мне точкой (отец твой тогда настаивал), мы думали о тебе, дочка,— оставить или не оставить?