стихи о себе

1

Я — эоловой арфы струна, Я — событий предвестник и эхо, Плачу я, когда плачет страна, Повторяю я отзвуки смеха.

И лопнула во мне терпенья жила, И я со смертью перешёл на «ты» — Она давно возле меня кружила, Побаивалась

Был раб божий, нёс свой крест, были у раба вши. Отрубили голову — испугались вшей. Да, поплакав, разошлись

Проснулся я — ещё темно. Успел поспать и отдохнуть я. Встаю и, как всегда, — в окно, Но на окне — стальные прутья!

Задавлены все чувства, лишь для боли нет преград, Ну что ж, мы часто сами чувства губим, Зато я, как

И плавится асфальт, протекторы кипят, Под ложечкой сосёт от близости развязки. Я голой грудью рву натянутый канат!

I. Чту Фауста ли, Дориана Грея ли, Но чтобы душу дьяволу — ни-ни! Зачем цыганки мне гадать затеяли?

Нет, а всё же природа богаче! День какой! Что поэзия? — бред! …Впрочем, я написал-то иначе, Чем хотел.

Когда я отпою и отыграю, Где кончу я, на чём — не угадать. Но лишь одно наверное я знаю: Мне будет не

И я прошу вас: строго не судите — Лишь дайте срок, но — не давайте срок! Я буду посещать суды как зритель

Корабли постоят — и ложатся на курс, Но они возвращаются сквозь непогоду… Не пройдёт и полгода — и я

Меня опять ударило в озноб, Грохочет сердце, словно в бочке камень,— Во мне живёт мохнатый злобный жлоб

Хоть всё пропой, протарабань я, Хоть всем хоть голым покажись, Пустое всё: здесь — прозябанье, А где-то

Передам — и не надо держаться в кругу И в кромешную тьму, и в неясную згу. Другу передоверивши чашу, сбегу!

Да вы погодите, спрячьте крюк! Да куда же, чёрт, вы! Ведь я же слышу, что вокруг, Значит я не мёртвый.

Халат закончил опись И взвился — бел, крылат. «Да что же вы смеётесь?» — Спросил меня халат.

И не хочу ни выяснять, ни изменять И ни вязать и ни развязывать узлы. Углы тупые можно и не огибать

Люди! Будет! На солнце! Прямо! Солнце съежится аж! Громче из сжатого горла храма хрипи, похоронный марш!

По мостовой моей души изъезженной шаги помешанных вьют жестких фраз пяты. Где города повешены и в петле

Вот иду я, заморский страус, в перьях строф, размеров и рифм. Спрятать голову, глупый, стараюсь, в оперенье

Пройду, любовищу мою волоча. В какой ночи бредовой, недужной какими Голиафами я зачат — такой большой

Люди!

Я сошью себе черные штаны из бархата голоса моего. Желтую кофту из трех аршин заката. По Невскому мира

Улица провалилась, как нос сифилитика. Река — сладострастье, растекшееся в слюни. Отбросив белье до последнего

Правильно! Каждого, кто об отдыхе взмолится, оплюй в его весеннем дне! Армии подвижников, обреченных

Я люблю смотреть как умирают дети. Вы прибоя смеха мглистый вал заметили за тоски хоботом? А я — в читальне

Но не уйду; я слишком слаб; В лучах любви чужой я греюсь; Людей и лжи я вечный раб, И на свободу не надеюсь.

Он жив — мой стих! Не отходи смущенной Магдалиной —

Я счастлива жить образцово и просто — Как солнце, как маятник, как календарь. Быть светской пустынницей

Вы, идущие мимо меня К не моим и сомнительным чарам, — Если б знали вы, сколько огня, Сколько жизни

Кто создан из камня, кто создан из глины,- А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело — измена, мне имя — Марина

Остолбеневши, как бревно, Оставшееся от аллеи, Мне все — равны, мне всё — равно, И, может быть, всего

И вот в послевоенной тишине к себе прислушалась наедине… . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Пошел на выставку. Злился. Ругал бездарность и ложь. Обедал. Со скуки напился И качался, как спелая рожь.

Пока спокойною стопою Иду, и мыслю, и пою, Смеюсь над жалкою толпою И вздохов ей не отдаю. Пока душа

Много нас — свободных, юных, статных — Умирает, не любя… Приюти ты в далях необъятных! Как и жить и плакать без тебя!

Нет, милый читатель, мой критик слепой! По крайности, есть у поэта И косы, и тучки, и век золотой, Тебе

Я к людям не выйду навстречу, Испугаюсь хулы и похвал. Пред Тобой Одною отвечу, За то, что всю жизнь молчал.

Как тяжело ходить среди людей И притворятся непогибшим, И об игре трагической страстей Повествовать еще

Когда толпа вокруг кумирам рукоплещет, Свергает одного, другого создает, И для меня, слепого, где-то

Сама судьба мне завещала С благоговением святым Светить в преддверьи Идеала Туманным факелом моим.

Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не зарастет народная тропа, Вознесся выше он главою непокорной