стихи про болезнь

В поликлинике в субботу Шум и тарарам Каждый рад спихнуть работу И толпится там

У меня печальный вид — Голова моя болит, Я чихаю, я охрип. Что такое?

Таня пальчик наколола — Видно, дед недосмотрел. Не пошла девчушка в школу — Так мизинчик заболел.

Бесшумной черною птицей Кружится ночь за окном. Что же тебе не спится? О чем ты молчишь? О чем?

То он захворал, то больна подруга — Лекарства они без конца глотают. Ах, если б понять им в часы недуга

Я захворал, но хворь преодолел. И все довольны, надобно признаться: Враги довольны тем, что заболел

В горло влез Царап-Царапыч И сидит, сидит, сидит. Но могучий Кап-Кап-Капыч На Царапыча сердит.

Тетрадь изведу, но оставлю преданье, И выверну душу, и счеты сведу За это страданье, записку, свиданье

Врач опять ко мне держит путь: Так бывает, когда ты плох… Я сегодня боюсь уснуть, Чтобы смерть не взяла врасплох.

Я болен. Родные в тревоге От всех этих жарких простуд. Мои всемогущие боги Кого-то на помощь зовут.

Больной, как будто бы гранату, Бутылку бромную берет, И снова сонную палату Корежит хриплое: «Вперед!

Указ гласит без всяких «но»: «Свинцу отвешивать поклоны, Чтоб лучше жили миллионы, На этот день запрещено.

У меня мозги за разум не заходят — верьте слову, Задаю вопрос с намёком, то есть лезу на скандал: «Если

Мне шею обложили льдом, Спешат — рубаху рвут, Я ухмыляюсь красным ртом, Как на манеже шут.

Он, потрудясь над животом, Сдавил мне череп, а потом Предплечья мне стянул жгутом И крови ток прервал.

Меня опять ударило в озноб, Грохочет сердце, словно в бочке камень,— Во мне живёт мохнатый злобный жлоб

Уверен я: холере скоро тлеть. А ну-ка — залп из тысячи орудий! Вперёд!.. Холерой могут заболеть Холерики

В наш тихий уголок, затерянный в степях, Газеты принесли печальный ряд вестей: Что болен Лев Толстой

Друг мой, я очень и очень болен, Я-то знаю (и ты) откуда взялась эта боль! Жизнь крахмальна,- поступим

Други! радость изменила, Предо мною мрачен путь, И болезнь мне положила Руку хладную на грудь. Други!

Глянула в окошко Круглая луна.. Наша-то Алёнушка Сделалась больна! Сердце бьётся шибко, Чуть не плачу

Я простудился и умер от горячего жидкого насморка и глаза у меня стали, как фотография а кожа, как лестница

Мне грустно — я лежу больной. Вот новый катер заводной. А в деревне – лошади. Папа мне купил тягач, Кран

Он рвался, теплый маленький комок, Настойчиво и вместе с тем печально, И я боялся лечь на левый бок

Тот клятый год уж много лет, я иногда сползал с больничной койки. Сгребал свои обломки и осколки и свой

«Полюбился ландыш белый Одинокой резеде. Что зеваешь?» — «Надоело!» «Где болит?» — «Нигде!» «Забавлял

О как хорошо, как тихо, Как славно, что я одна. И шум и неразбериха Ушли, и пришла тишина. Но в сердце

Я счастлив! — тайный яд течёт в моей крови, Жестокая болезнь мне смертью угрожает!.. Дай бог, чтоб так

Я вновь здоров. И мозг усталый мой Очистился от мглы гнетущей. Мой влажен лоб. Он будто бы росой Покрылся

Больной, свалившись на кровать, Руки не может приподнять. Вспотевший лоб прямоуголен — Больной двенадцать

Он лежит в постели, Дышит еле-еле. Перед ним на стуле — Капли и пилюли И с водой, И без воды, За едой

В коридоре длинный хвост носилок… Все глаза слились в тревожно-скорбный взгляд, — Там, за белой дверью

Одолела слабость злая, Ни подняться, ни вздохнуть: Девятнадцатого мая На разведке ранен в грудь.

Невольно отодвинулась и, словно в первый раз, Глядит до боли ласково в зрачки красивых глаз.

Потемнели, поблекли залы. Почернела решотка окна. У дверей шептались вассалы: «Королева, королева больна».

Мой пёс простудился И стал безголосым. Котёнок шмыгнул У него перед носом, А бедный больной Даже тявкнуть не мог.

Но в квартире тишина… Тру глаза спросонок, Вдруг я вижу (вот те на!)— Входят пять девчонок.

Возмутилась звеньевая, Пионеров слушая. Говорит:— Мы проявляем К людям равнодушие!

«Счастье,- говорил он,- Есть ловкость ума и рук. Все неловкие души За несчастных всегда известны.

Забыл, как спускаться с лестниц. Не открываю ставен. Как в комнате, Я в болезни Кровать и стол поставил.

О, еще! Раздастся ль только хохот Перламутром, Иматрой бацилл, Мокрым гулом, тьмой стафилококков, И блеснут

Все тяжелей меня хлестала дрожь, вбивала в кожу острые гвоздочки. Так по осине ударяет дождь, наказывая

Прощаю вас, глаза собачьи! Вы были мне укор и суд. Все мои горестные плачи досель эти глаза несут.

Приходи на меня посмотреть. Приходи. Я живая. Мне больно. Этих рук никому не согреть, Эти губы сказали

Рой отблесков. Утро: опять я свободен и волен. Открой занавески: в алмазах, в огне, в янтаре Кресты колоколен. Я болен?

Вы говорите, доктор, что исход Сомнителен? Ну что ж, господня воля! Уж мне пошел пятидесятый год, Довольно я жила.

Тебя ль я видел, милый друг? Или неверное то было сновиденье, Мечтанье смутное, и пламенный недуг Обманом

Осень листы ощипала с дерев, Иней седой на траву упадал, Стадо тогда журавлей собралося, Чтоб прелететь