Валерий Яковлевич Брюсов:
«Поэтический талант дает многое, когда он сочетается с хорошим вкусом и направляется сильной мыслью. Чтобы художественное творчество одерживало большие победы, необходимы для него широкие умственные горизонты. Только культура ума делает возможной культуру духа.»
Эмиль Золя:
«Великая поэзия нашего века — это наука с удивительным расцветом своих открытий, своим завоеванием материи, окрыляющая человека, чтоб удесятерить его деятельность.»
Михаил Савояров:
«Поэзия ― она как рвота. Попробуй, удержи её, Зажми хоть рот, стяни живот, Но всё равно прорвётся, пронесёт. И дырочку ― найдёт.»
Томас Бабингтон Маколей:
«Анализ — не дело поэта. Его призвание — воспроизводить, а не расчленять.»
Уильям Шекспир:
«Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.»
Владимир Галактонович Короленко:
«Стих прежде всего — гармония.»
Джозеф Аддисон:
«Остроумно написанный памфлет точно отравленная стрела, которая не только наносит рану, но и делает ее неизлечимой.»
Перси Биши Шелли:
«Поэзия — памятник, в котором запечатлены лучшие и счастливейшие мгновения самых лучших и счастливейших умов.»
Людвиг Витгенштейн:
«Чтобы наслаждаться творчеством поэта, надо, я полагаю, любить и ту культуру, к которой он принадлежит.»
Вергилий Марон Публий:
«Я не стремлюсь охватить своими стихами все.»
Леонид Латынин:
«Что касается поэзии, она всего лишь тень во времени, которая естественным образом повторяет форму нашего сумеречного сознания.»
Константин Георгиевич Паустовский:
«Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас — величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель.»
Аристотель:
«Поэзия — удел человека или одаренного, или одержимого.»
Марселен Бертло:
«Искусство и поэзия достигают полного развития только благодаря тесному союзу их руководящих представлений с теми познаниями о природе и реальности, которые достигнуты наукой.»
Гораций:
«Художникам, как и поэтам, издавна право дано дерзать на все что угодно.»
Аристотель:
«Историк и поэт отличаются друг от друга не речью — рифмованной или нерифмованной, их отличает то, что один говорит о случившемся, другой же о том, что могло бы случиться. Поэтому в поэзии больше философского, серьезного, чем в истории: ибо она показывает общее, тогда как история только единичное.»
Роберт Браунинг:
«Ты хочешь, чтобы твои песни не умерли? Пой о сердце человека.»
Александр Александрович Бестужев:
«Да, да, в стихах моих знакомых Собранье мыслей — насекомых!»
Ян Райнис:
«Поэзия и искусство — это особая форма не только выражения, но и познания.»
Сэмюэл Кольридж:
«Проза – это слова в наилучшем порядке, а поэзия – наилучшие слова в наилучшем порядке.»
Демокрит:
«Все, что поэт пишет с божественным вдохновением и святым духом, то весьма прекрасно.»
Сирил Конноли:
«Романтик – это неудавшийся священник, а романист – неудавшийся поэт.»
Генрих Гейне:
«Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.»
Анатолий Васильевич Луначарский:
«Поэзия не может не быть поэзией своего времени и должна быть ею. Но тот, кто выражает черты своего времени, роднящие его с будущим, оказывается бессмертным.»
Уистен Хью Оден:
«Отец стихотворения — поэт, мать — язык.»
Платон:
«Кто идет к вратам поэзии, не вдохновленный музами, воображая, что одно искусство сделает его поэтом, тот и сам несовершенен, и поэзия его — ничто в сравнении с поэзией вдохновленного.»
Борис Слуцкий:
«И что такое поэзия, пусть даже не хорошая, а просто ― поэзия? Какие знаки различия носит Медный Всадник?»
Альберто Моравиа:
«Что мне нравится у поэтов – это поэзия.»
Томас Стернз Элиот:
«Поэзия — превращение крови в чернила.»
Цицерон:
«Мы ведь знаем мнение величайших ученых, что разные отрасли знания требуют изучения и наставления, поэтическую же способность создает сама природа, и поэт творит из своего духа и в то же время как бы вдохновляется свыше.»
Ханс Георг Гадамер:
«Когда легко написать хорошее стихотворение — трудно сделаться поэтом.»
Максим Горький:
«Прославим поэтов, у которых один бог — красиво сказанное бесстрашное слово правды.»
Генри Лонгфелло:
«Поэзия — это солнце, солнце с его темными пятнами и затмениями, освещающее весь мир.»
Георгий Валентинович Плеханов:
«Когда поэту не нужен и не понятен окружающий его человеческий мир, то он сам остается ненужным и непонятным для окружающего человеческого мира.»
Перси Биш Шелли:
«Поэт смотрит на пороки современников как на временное облачение для своих созданий, прикрывающее, но не скрывающее их извечную гармонию.»
Поль Валери:
«Стихотворение есть растянутое колебание между звуком и смыслом.»
Константин Мелихан:
«Первым поэтом был тот, кто сравнил женщину с цветком, а первым прозаиком – тот, кто сравнил женщину с другой женщиной.»
Лев Николаевич Толстой:
«Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает Настоящий поэт сам невольно и страданьем горит, и жжет других, и в этом все дело.»
Ромен Роллан:
«Поэзия (как ошибочно считают люди наивные или пресыщенные) заключается не в ритмическом сочетании слов-погремушек, но в духе, который охватывает широкие горизонты и видит дальше и глубже, чем глаза человека.»
Джон Ките:
«Поэт — самая непоэтичная из божьих тварей, ибо он лишен своего липа: он вечно стремится заполнить собой инородное тело.»
Жорж Батай:
«Поэт — не толпа, он неизлечимо одинок.»
Дон Маркис:
«Поэзия — это то. что увидел Мильтон, когда ослеп.»
Тадеуш Рицгер:
«От поэта часто остается одно-единственное стихотворение. Жаль, что неизвестно заранее, какое именно, а то бы можно было не писать всех остальных.»
Оскар Уайльд:
«Вся скверная поэзия порождена искренним чувством. Быть естественным — значит быть очевидным, а быть очевидным — значит быть нехудожественным.»
Иосиф Бродский:
«Поэт – средство существования языка.»
Сэмюэл Джонсон:
«Знание предмета для поэта то же, что прочность материала для архитектора.»
Акутагава Рюноскэ:
«Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии.»
Анна Андреевна Ахматова:
«Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда.»
Ралф Уолдо Эмерсон:
«Стихотворение должно состоять из строк, каждая из которых — стихотворение.»
Стивен Уоллес:
«Вся поэзия — экспериментальная поэзия.»
Михаил Зощенко:
«Маловысокохудожественные стихи.»
Осип Брик:
«Отличие хороших стихов от плохих. В хороших стихах запоминаются хорошие строчки, а в плохих —плохие.»
Ролан Барт:
«Поэтическое воображение по сути своей не формирует, а деформирует образы.»
Эмиль Мишель Чоран:
«Ветер, который так прекрасно замещает музыку и поэзию. Странно, что в краях, где он дует, ищут каких-то других средств выражения.»
Верлибр:
«Верлибр, победа разума над размером.»
Готхольд Эфраим Лессинг:
«Я давно уже считал, что двор — не место для поэта, который должен изучать природу. Но если пышность и этикет превращают людей в машины, то обязанность поэта — снова сделать из этих машин людей.»
Лев Луни.:
«Бывают хорошие стихи, плохие стихи и стихи как стихи, последние ужаснее всего.»
Жан Расин:
«Поэты имеют то общее с еретиками, что они всегда защищают свои произведения, но что совесть их никогда не оставляет их в покое.»
Джон Кейдж:
«Мне нечего сказать, и я говорю это, это и есть поэзия.»
Бенедетто Кроче:
«В поэзии нет фактов, а есть слова, нет реальности, а есть образы.»
Альфред Адлер:
«Поэты лгут, но их ложь приятна.»
Анатоль Франс:
«Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.»
Мигель де Сервантес Сааведра:
«Не следует обращать внимания на крохотные пятнышки на лучезарном солнце: пусть лучше подумают о том, сколько пришлось пободрствовать Гомеру, чтобы создать произведение, в котором так много света и так мало теней.»
Антоний Слонимский:
«Стихи могут быть без ритма, стихи могут быть без рифмы, стихи могут быть без смысла. — но нельзя, чтобы все сразу в одном стихотворении.»
Филодем из Гадары:
«Стихи если и приносят пользу, то не как стихи.»
Инна Гофф:
«У поэтов стихи, как дети, рождаются от женщин.»
Лев Карсавин:
«Поэт — дитя, он смеется лучшим в мире смехом — смехом сквозь слезы.»
Платон:
«Поэт — существо легкое, крылатое и священное, и он может творить лишь тогда, когда сделается вдохновенным и исступленным и не будет в нем более рассудка.»
Афанасий Фет:
«Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик.»
Халиль Джебран:
«Между ученым и поэтом простирается зеленый луг: перейдет его ученый — станет мудрецом, перейдет его поэт — станет пророком.»
Томас Стернз Элиот:
«Истинная поэзия воспринимается прежде, чем понимается.»
Сергей Бонди:
«Ранние стихи Лермонтова, к сожалению, дошли до нас.»
Александр Сумароков:
«Поэзия ― любовной страсти дочь И ею во сердцах горячих укрепилась, Но ежели осёл когда в любви горит, Горит, но на стихах о том не говорит.»
Михаил Гаспаров:
«Мы уже в том возрасте, когда любят не поэтов, а стихотворения.»
Овидий:
«Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.»
Сэмюэл Тейлор Кольридж:
«Ни один великий поэт не может не быть одновременно и большим философом.»
Мэтью Арнольд:
«Что может быть хуже для прирожденного поэта, чем родиться в век разума!»
Мигель де Сервантес:
«Поэзия подобна нежной и юной деве, изумительной красавице, которую стараются одарить, украсить и нарядить многие другие девы, то есть все остальные науки, и ей надлежит пользоваться их услугами, им же — преисполняться ее величия. Но только дева эта не любит, чтобы с нею вольно обходились, таскали ее по улицам, кричали о ней на площадях или же в закоулках дворцов. Она из такого металла, что человек, который умеет с ней обходиться, может превратить ее в чистейшее золото, коему нет цены.»
Джон Китс:
«В свой час своя поэзия в природе.»
Элиас Канетти:
«Подлинные поэты встречаются со своими персонажами лишь после того, как создали их.»
Никола Буало:
«Один безупречный сонет стоит длинной поэмы.»
Перси Биши Шелли:
«Поэты — непризнанные законодатели мира.»
Роберт Бертон:
«Все поэты — безумцы.»
Федерико Гарсиа Лорка:
«Поэтический образ — это всегда трансляция смысла.»
Владимир Галактионович Короленко:
«Поэтический язык — краткий, сжатый, картинный и музыкальный.»
Илья Эренбург:
««Шуми левкой и резеда. С моей душой стряслась беда. С душой моей стряслась беда, Шуми левкой и резеда». Все понимают, что левкой не дуб и резеда не липа, шуметь они не могут. И всё-таки это хорошо, а почему хорошо, объяснить невозможно: такова поэзия. И, вспоминая Есенина, я всегда думаю: был поэт…»
Лазарь Лагин:
«Хороших стихов мало у кого много.»
Антон Дельвиг:
«Цель поэзии – поэзия.»
Мацуо Басё:
«Мастера прошлого работали так старательно над поэзией хайкай, что им удавалось сочинить всего два или три хайку за всю жизнь. Для начинающего копировать природу легко — вот от чего они предостерегают нас.»
Валерий Уланов:
«Поэзия — союзное звучание слов, подчёркивающее ритмом своего звучания настроение излагаемой темы.»
Игорь Субботин:
«Поэт — лишь перо в руках окрылённой души.»
Шарль Рамю:
«Поэт — самое одинокое и наименее одинокое существо на свете.»
Стефан Малларме:
«Стихи делают не из мыслей, мой дорогой. Стихи делают из слов.»
Генрих Гейне:
«Весь мир надорван по самой середине. А так как сердце поэта — центр мира, то в наше время оно тоже должно самым жалостным образом надорваться. В моем сердце прошла великая мировая трещина.»
Джордж Ноэл Гордон Байрон:
«Нельзя вблизи сидящих на престоле Стоять певцу.»
Йохан Хёйзинга:
«Любая древняя поэзия есть вместе с тем и в тоже самое время культ, праздничное увеселение, коллективная игра, проявление искусности, испытание или загадывание загадок, мудрое поучение, переубеждение, околдовывание, ясновидение, пророчество, состязание.»
Александр Пушкин:
«Если век может идти себе вперёд, науки, философия и гражданственность могут усовершенствоваться и изменяться, — то поэзия остается на одном месте, не стареет и не изменяется. Цель её одна, средства те же. И между тем как понятия, труды, открытия великих представителей старинной астрономии, физики, медицины и философии состарились и каждый день заменяются другими, произведения истинных поэтов остаются свежи и вечно юны.»
Мурасаки:
«Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.»
Бенджамин Джонсон:
«Не всякий, кто может писать стихи, — поэт.»
Лидия Обухова:
«Поэзия — это первоначальная попытка расковать немоту мысли.»
Джеймс Дуглас Моррисон:
«Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.»
Иван Хемницер:
«Науки все корысть на свет произвела, Поэзия одна от чувств произошла.»
Вильгельм Дильтей:
«Нельзя постичь жизнь поэта без знания процесса воображения.»
Неизвестный автор:
«Негодование делает поэтом.»
Вольтер:
«Поэзия — музыка души.»
Роберт Линд:
«Времена великих прозаиков наступали тогда, когда мужчины брились. Времена великих поэтов наступали тогда, когда мужчины носили бороды.»
Георг Кристоф Аихтенберт:
«У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.»
Морис Бланшо:
«Поэзия стала повседневностью.»
Поль Элюар:
«Цель поэзии — полезная правда.»
Давид Самойлов:
«Поэзия должна быть странной, Шальной, бессмысленной, туманной И вместе ясной, как стекло, И всем понятной, как тепло.»
Осип Мандельштам:
«Эти ваши стихи можно удалить из моего мозга только хирургическим путем.»
Михаил Аркадьевич Светлов:
«Поэзия — моя держава, Я вечный подданный ее.»
Новалис:
«Поэзия – это проза среди искусств.»
Пол Четфилд:
«Поэзия — музыка мысли, доносимая до нас в музыке языка.»
Хенрик Эльиенберг:
«Поэзия — чувство, закованное в броню размера и рифмы.»
Чарльз Лэм:
«Истинный поэт грезит наяву, только не предмет мечтаний владеет им, а он — предметом мечтаний.»
Шарль Бодлер:
«Поэзия …имеет целью только самое себя. Другой цели она иметь не может… Это не значит, что поэзия не должна облагораживать нравы, …что ее конечный результат не должен возвышать человека над уровнем обыденных интересов, сказать такое — было бы явной нелепостью. Я только утверждаю, что если поэт преследовал моральную цель, то он ослабил свою поэтическую силу, и . . . его произведение будет неудачно. Поэзия, под страхом смерти или упадка, не может ассимилироваться со знанием и моралью.»
Жан Кокто:
«Поэзия — это религия без надежды.»
Алексей Гастев ? Башня
На жутких обрывах земли, над бездною страшных морей выросла башня,
железная башня рабочих усилий.
Долго работники рыли, болотный пни корчевали и скалы взрывали
прибрежные.
Неудач, неудач сколько было, несчастий!
Руки и ноги ломались в отчаянных муках, люди падали в ямы, земля их
нещадно жрала.
Сначала считали убитые, спевали им песни надгробные. Потом помирали
без песен провальных, без слов. Там, под башней, погибла толпа безымянных,
но славных работников башни.
И все ж победили… и внедрили в глуби земля тяжеленные, плотные кубы
бетонов-опор.
Бетон, это — замысел нашей рабочей постройки, работою, подвигам,
смертью вскормленный.
В бетоны впились, в них вросли, охватили огнем их железные лапы-устои.
Лапы взвились, крепко сцепились железным об’ятьем, кряжем поднялись
кверху и, как спина неземного титана, бьются в неслышном труде-напряженьи и
держат чудовище-башню.
Тяжела, нелегка эта башня земле. Лапы давят, прессуют земные пласты. И
порою как будто вздыхает сжатая башней земля; стоны несутся с нивов,
подземелья, сырых необ’ятных подземных рабочих могил.
А железное эхо подземных рыданий колеблет устой и все об умерших, все
о погибших за башню работниках низкой железной октавой поет.
На лапы уперлась колонны, железные балки, угольники, рельсы.
Рельсы и балки вздымаются кверху, жмутся друг к другу, бьют и давят
друг друга, на мгновенье как будто застыли крест-на-крест в борьбе и опять
побежали все выше, вольнее, мощнее, друг друга тесня, отрицая и снова
прессуя стальными крепленьями.
Высоко, высоко разбежались, до жути высоко, угольники, балки и рельсы;
их пронзил миллион раскаленных заклепок, — и все, что тут было ударом
отдельным, запертым чувством, восстало в гармонии мощной порыва единого…
сильных, решительных, смелых строителей башни.
Что за радость подняться на верх этой кованной башни! Сплетенья гудят
и поют, металлическим трепетом бьются, дрожат лабиринты железа. В этом
трепете все — и земное, зарытое в недра, земное и песня к верхам, чуть
видным, задернутым мглою верхам.
Вздохнуть, заслепиться тогда и без глаз посмотреть в почувствовать
музыку башни рабочей: ходят тяжелыми ходами гаммы железные, хоры железного
ропота рвутся в душу зовут к неизведанным, большим, чем башня, постройкам;
Их там тысячи. Их миллион. Миллиарды… рабочих ударов гремят в этих
отзвуках башни железной.
Железо — железо!.. гудят лабиринты.
В светлом воздухе башня вся кажется черной, железо не знает улыбки:
горя в нем больше, чем радости, мысли в нем больше, чем смеха.
Железо, покрытое ржавчиной времени, это — мысль вся серьезная, хмурая
дума эпох и столетий.
Железную башню венчает прокованный, светлый, стальной — весь
стремление к дальним высотам — шлифованный шпиль.
Он синее небо, которому прежние люди молились, давно разорвал,
разбросал облака, он луну по ночам провожает, как странника старых, былых
повестей и сказаний, он тушит ее своим светом, спорит уж с солнцем…
Шпиль высоко летит, башня за ним, тысяча балок и сеть лабиринтов
покажутся вдруг вдохновенно легки, и реет стальная вершина над миром
победой, трудом, достиженьем.
Сталь, это — воля труда, вознесенного снизу к чуть видным верхам.
Дымкой и иглою бывает подернут наш шпиль: это черные дни неудач,
катастрофы движенья, это ужас рабочей неволи, отчаяние, страх и безверье…
Зарыдают сильнее тогда, навзрыд зарыдают октавы тяжелых устоев,
задрожит; заколеблется башня, грозит разрушеньем, вся пронзенная воплями
сдавшихся жизни тяжелой, усталых… обманутых… строителей башни.
Те, что поднялися кверху, на шпиль, вдруг прожгутся ужасным сомненьем:
башни, быть может, и нет, это только мираж, это греза металла, гранита,
бетона, его — сны. Вот они оборвутся — под нами все та же бездонная пропасть
— могила…
И, лишенные веры, лишенные воли, падают вниз.
Прямо на скалы… На камни.
Но камни, жестокие камни…
Учат!
Или смерть, или только туда, только кверху, — крепить, и ковать, и
клепать, подыматься и снова все строить, и строить железную башню.
Пробный удар ручника…
Низкая песня мотора. —
Говор железный машины…
И опять побежали от тысячи к тысяче токи. И опять миллионы работников
тянутся к башне. Снова от края до края земного несутся стальные каскады
работы, и башня, как рупор-гигант, собирает их в трепетной песне бетона,
земли и металла.
Не разбить, не разрушить, никому не отнять этой кованной башни, где
слиты в единую душу работники мира, где слышится бой и отбой их движенья,
где слезы и кровь уж давно претворялись в железо.
О, иди же, гори, поднимайся еще и несись еще выше, вольнее, смелее!
Пусть будут еще катастрофы…
Впереди еще много могил, еще много падений.
Пусть же!
Все могилы под башней еще раз тяжелым бетоном зальются, подземные
склепы сплетутся железом, в на городе смерти подземном ты бесстрашно несись.
И иди,
И гори,
Пробивай своим шпилем высоты,
Ты, наш дерзостный, башенный мир!
Как вам это стихотворение?
Сожалеем, но у нас пока нет этого стихотворения в аудиоформате.
Если Вы хотели его услышать, напишите, пожалуйста, в комментариях и мы постараемся оперативно подготовить запись.
Благодарим за понимание!
Анализ стихотворения
Вот что нашлось на YouTube по этому запросу
Сожалеем, если Вы не нашли на нашем сайте то что искали. Помогите нам стать лучше, ответив на 2 вопроса.
Также вы можете заказть анализ стихотворения у нас, заполнив форму.
Другие произведения автора
Алексей Гастев ? Выходи
Алексей Гастев ? Мы растем из железа
Алексей Гастев ? Первый луч
Алексей Гастев ? Мы посягнули
Алексей Гастев ? Гудки
Алексей Гастев ? Встреча
Алексей Гастев ? Я люблю
Алексей Гастев ? Дума работницы
Алексей Гастев ? Мы идем
Алексей Гастев ? Моя жизнь
Другие стихи русских поэтов